Обласканный, упоенный своими заслугами, я и не заметил, как она вошла.
— Оставь его, дай ребенку поспать, — осадила мама сестру Назиру.
Я чувствовал, что еще немного — и мой рот расползется в улыбке, и потому зачмокал губами и перевернулся на бок, лицом к стене.
— Уберем хлеб и, если будем здоровы, зарежем козочку, устроим небольшой той. Позовем Нурсулу, Батику и других женщин, — сказала мама.
— А я откормлю козочку от желтой козы, — подхватила бабушка.
— Подумаешь, один день потрудился, старшим помог, а вы уже готовы кричать на весь аул: ах, у нас какой мальчик, прямо герой! — вмешалась сестра Назира.
— Не забывай: это наш старый обычай, — с укором напомнила мама.
«Вот, вот, вечно сестра суется. Ей-то что?» — с досадой подумал я.
— Хороший обычай, — согласилась сестра. — А Канат здесь при чем? Если он что заслужил, так это хорошей взбучки. Нет чтоб самому явиться на ток да помочь взрослым, так он бегает почтальоном от Ырысбека к Зибаш. Сводник — вот он кто!
— Назира, думай, что говоришь! — рассердилась мама.
— Не верите, спросите у него самого.
Я чуть не задохнулся и от стыда, и от возмущения. Значит, когда я устраивал ее встречи с Токтаром, то сводником не был?! А тут почтальон? Ну, погоди, сестра Назира, я тебе это припомню.
— Хватит болтать, — сказала мама ужасно усталым голосом, — пойди потолчи пшеницу для супа!
Сестра Назира молча вышла в прихожую, и вскоре оттуда донесся стук пестика в ступе.
Потом бабушка и мама заговорили о колхозных делах. Кому-то может показаться, будто у бабушки нет других интересов, кроме нашего домашнего очага. Но это не так, ее очень волнует все, что происходит за стенами родного дома. Вот и сейчас она принялась расспрашивать маму об урожае, каким он ожидается в этом году. Мама отвечала, что урожай в этом году будет не большой, не малый, средний, в общем, урожай, но если собрать его без потерь, то хватит и для сдачи государству, и останется колхозу на семена.
— А на трудодень-то сможете что-нибудь дать? — спросила бабушка, и я почувствовал, что она затаила дыхание, ожидая, что скажет мать.
— Не знаю… Ох, трудно, очень трудно… — И мама горестно вздохнула. — Будь она проклята, эта война!.. Словом, у соседей сгорели хлеба. Видно, выручать их придется нам. Внести и соседскую долю. Сегодня Нугмана вызвали в район. Наверное, по этому поводу.
— О аллах, создатель наш, будь милостив, — попросила бабушка и деловито спросила: — Чем косите? Машиной?
— На равнине, за ручьем лобогрейкой. Да нет хороших запчастей. Пройдет круга два, и стоп — поломка! А кузнеца ремонтировать нет, — пояснила мать, переходя на тот же хозяйский тон.