Коллеги сердечно встретили их. Вслед за ними в фойе словно влетела стая белых бабочек. Это были выпускницы женской школы. Все они были в белых платьях. Сразу же в физкультурном зале заиграл приглашенный военный оркестр, и все потянулись туда.
• • •
…Танцевали в основном учителя — друг с другом или с бывшими учениками. Девушки танцевали друг с другом, а парни, многие из которых не умели танцевать, подпирали спинами стены физкультурного зала. Некоторые забрались на верхушку шведской стенки и сидели там, как куры на насесте, наблюдая за танцующими.
Я тоже подпирал стенку, глядя, как лихо вальсирует с какой-то учительницей однорукий Трофим Никитич.
Несколько девушек, которые не танцевали, стояли у противоположной стены. Неожиданно одна из них решительно направилась через весь зал к стене, которую подпирали парни. Она подошла прямо ко мне.
— Пойдем, потанцуем! — сказала она.
Я смутился и честно ответил:
— Я не умею.
— Ерунда! Я тебя научу. Ты только слушай музыку. А вести буду я, — улыбнулась девушка.
Она, как кавалер, взяла меня за талию и шажками показала танцевальные движения.
— Давай, ну же! Раз, два, три. Раз, два, три.
Сначала я наступал ей на ноги и часто извинялся, но вскоре у меня стало получаться.
— Меня зовут Ира, — сказала девушка.
— Сергей, — ответил я.
— А чего у тебя шрамы на бровях? Дерешься? — спросила Ира.
— Да нет, это от бокса, — смутился я.
• • •
Мы шли по вечерней Москве. Повсюду играла музыка. Стайки выпускников слетались на Красную площадь. Здесь тоже танцевали — кто-то принес патефон с пластинками…
• • •
На Патриарших прудах мы сели на еще незанятую скамейку, слушали доносившуюся из открытых окон музыку.
— А я вон там живу. Четвертый этаж, два крайних окна. Балкон видишь? — показала Ира.
— Ага! Здорово! Зимой можно на балкон выйти, — сказал я.
— Зачем? — поинтересовалась Ира.
— Так зимой здесь каток. Красиво, все кругом белое, лед сверкает, играет музыка, — ответил я.
— Ой, а ты, Сергей, романтик! Теперь понятно, почему бокс, — рассмеялась Ира.
— Почему? — удивился я.
— Почти все романтические поэты были забияками и драчунами. Ты случайно стихи не пишешь? — спросила Ира
— А что? — с вызовом спросил я.
— Ну, правда? — не отставала Ира.
— Ну, пишу, — я смутился, как будто сознался в чем-то непозволительном.
— Тогда прочти что-нибудь, — попросила Ира.
Я долго молчал, но потом решился и начал читать:
«Дяденька» Бросьте Ругаться! Мы ведь В коммунизм идем, А то не пустят, — братцы!
Вот «Пивная». Давай зайдем?..Кто сказал? Вы это бросьте! На виду Всей Европы — пьяны.
Эх, дядя, дядя! Нужно со злостьюВ себе заделывать такие изъяны!