Удивительно, что выскочил тот же самый гражданин, который проявил себя на «Не ждали»:
— Хлопайте, хлопайте! Чисто антисоветское кино. На радость Западу: полюбуйтесь, мальчишек не жалели. И не кричите мне тут в ухо. Мы с вами разберемся в другом месте. Сами знаете, в каком.
Присутствовавший Георгий Данелия потом использует этот типаж в комедии «Тридцать три».
В зале оказался дико популярный в то время Жан-Поль Сартр, на банкете он сказал, что по возвращении во Францию непременно напишет большой очерк о фильме. После банкета, пьяные от напитков и восторгов, завсегдатаи Большого Каретного покатили в свою штаб-квартиру. Там продолжали пьянствовать. Тарковский спросил:
— Ну а ты, негр, что скажешь?
— Совершенно умопомрачительный поцелуй над окопом. Среди берез. Отличная игра Зубкова и этой девочки. Кареглазой.
— Валя Малявина, она в этом году «Щуку» заканчивает. Ну а кроме поцелуя?
— Остальное невыносимо. Педалированно. Претенциозно. Через край выразительно, слишком много выразительности. Как если бы у человека во рту оказалось не тридцать два зуба, а пятьдесят.
— Понятно, негр, завидуем. Это приятно. Значит, есть чему. Вот возьму «Золотого льва», еще не так позавидуешь. Твое здоровье! — Они чокнулись и крепко обнялись. Как-никак единственные два негра в этом белом сообществе. Через много лет на вопрос, что он думает о фильме «Иваново детство», Тарковский ответит почти теми же словами, что Эол, только еще добавит про очень плохую игру Коли Бурляева, сыгравшего Ивана.
— Ну а ты что скажешь, бывшая Анита Экберг? — обратился стиляга к Веронике.
— Мне страшно, — только и ответила та.
— Она считает, что ты страшный человек, — добавил пьяный Эол.
— Так оно и есть, — вдруг как статуя Командора вырос рядом мрачный одноногий инвалид, отец Андрея. — Страшнее, наверное, только Достоевский.
— Вот, папа, познакомься, это Эол Незримов. У вас есть о чем поговорить — он автор фильма «Разрывная пуля».
Оказалось, что Арсений Александрович потерял на войне ногу, изуродованную разрывной пулей.
— Я смотрел ваш фильм, — сказал Тарковский-старший. — Он мне больше понравился, чем Андрюшин. И «Не ждали», на мой взгляд, очень сильное кино. Ему до вас еще надо карабкаться.
— Приехали! — возмутился Тарковский-сын. — Просто вас еще роднит то, что вы оба неудачники. — И отошел в сторонку.
— Это он потому, — пояснил Арсений Александрович, — что моя первая книга стихов только что вышла. Мы с ним вместе дебютировали, только он в тридцать лет, а я в пятьдесят пять.
— Эол, между прочим, в двадцать четыре года дебютировал, какой же он неудачник? — неожиданно выступила в защиту мужа Вероника. Просто потому, что ей стиляга в желтом пиджаке не нравился.