— Ян Вермеер, которого так любит Андрей, умер весь в долгах и кредитах, потом на долгое время его забыли и заново открыли лишь в начале этого века, — сказал Тарковский-отец. — Неудачник? Сплошь в долгах умерли неудачники Пушкин и Моцарт. Картины Ван Гога стоят миллионы долларов, а при жизни продано лишь несколько за гроши. Неудачник! Так что, брат Эол, в творчестве быть неудачником даже и почетно. Вот, например, кто написал стихи такой песни? — И он пропел: — «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем!»
— Исаковский? — спросила Вероника.
— Твардовский? — спросил Эол.
— Тарковский! — засмеялась статуя Командора. — Я написал. А никто не знает. Неудачник!
После Дня Победы потомок богов снова ударился в работу, ковать свою победу. Он еще покажет, какой Незримов неудачник! Ишь вы! Весной закончил все павильонные съемки, отправился на натуру. Жаль, нельзя на самом Бородинском поле, там всё оцепили, восстанавливали памятники, готовились к юбилею. Даже вдовью обитель снимали не в бывшем Спасо-Бородинском монастыре, а в заброшенной усадьбе Лизуново дворян Обдорских. Там же и тульскую усадьбу Нарышкиных.
Эол хорошо знал о том, что к юбилею снимает кино и Эльдар Рязанов, но кинокомедия по пьесе Гладкова «Давным-давно» может ли составить ему конкуренцию? Мечталось, что удастся снять свою ленту в срок и получить для премьерного показа «Россию», ставшую отныне главным кинотеатром всей страны. Первого сентября Платоша пойдет в школу, а восьмого, в день Бородинской годовщины, он будет гордиться своим папой.
— А может, вернемся к тому заветному платью? — предложил Эол Веронике. — Премьера, кинотеатр «Россия» и ты...
— Хренушки, все опять скажут: Анита Экберг. Или что у меня других нет. Согласна сесть на диету, а ты мне закажешь новое, не менее шикарное.
И стали шить платье с учетом, что жена сбросит килограммов десять и влезет в него, как Эол в долги.
Дальнейшее — грусть и печаль. Худсовет, выступление Куроедова, которого отныне Незримов называл не иначе как Людоедовым, перенос нового худсовета на октябрь и, наконец, болезненный удар под дых: в день Бородинского сражения в «России» — рязановская «Гусарская баллада»!
На премьеру этого фильма Эол отправился всей семьей — с женой и сыном. Платоша только что пошел в первый класс, очень смышленый мальчик. Фильм его просто потряс, он смеялся, переживал, подскакивал на месте, кричал: «Вот здорово!» А Эол сидел и злился, понимая, что все пропало, юбилей войны 1812 года в России уже отметили вот этим лихим, прекрасным фильмом, полным искрометного юмора, задорных батальных сцен, но без показа ужаса, страданий и крови. И теперь его «Бородинский хлеб» уже никому не нужен. Обидно и то, что главная героиня «Гусарской баллады» — женщина, переодевшаяся в мундир корнета, и в «Бородинском хлебе» Маргарита переодевается в мундир прапорщика, чтобы участвовать в походах мужа. Но фильм Незримова тяжелый, трагедийный, а у Рязанова все легко, радостно и в то же время тема раскрыта ярко и полноценно. Нет ни тягостного отступления, ни Бородинской битвы, ни пожара Москвы, отданной Наполеону, все наступление и отступление французов умещается в проеме залихватской песни «Жил-был Анри Четвертый, он славный был король, вино любил до черта и трезв бывал порой». А потом все действие разворачивается на фоне добиваемой наполеоновской армии. И любовная линия лихо закручена. Эх!