Красноармейцы сгрудились и остановились. В окопе виднелись еще двое немцев при станкОвом пулемете. Хорошо еще, что пулемет был направлен не в их сторону, а в поле. Стоящий впереди переодетый красноармейский верзила, попробовал что-то говорить по-немецки, но, видно, и словарный запас его был невелик, и произношение никак не походило ни на баварское, ни на берлинское, ни на еще какое другое германское. Автоматчик крикнул: «Ахтунг!», – и левой рукой быстро освободил из предохранительного выреза рукоятку затвора. Ждать больше не было смысла и черноусый младший сержант, которому при дележке оружия достался парабеллум, хладнокровно и уверенно, как будто только этим и занимался, выпростал из-под своей маскировочной накидки руку с пистолетом и два раза выпалил немцу в грудь. Уже опрокинутый круглоголовыми пулями назад немец успел нажать на спусковой крючок – короткая очередь пошла в небо и заглохла.
Не успевших повернуть установленный на станке МГ или достать из кобур свои пистолеты пулеметчиков с разгоревшимся остервенением перекололи примкнутыми на карабины штыками. Пока бывшим пленным жаловаться явно не приходилось: добавились вражеские мундиры и оружие, еще три фашиста мертвы, а сами они даже не ранены. В то время, как последние красноармейцы, изображавшие пленных, переодевались во вражескую форму и вооружались, один из бойцов, пулеметчик Майсурадзе, отсоединил от трехного станка тело пулемета, быстро разобрался, как вынимается и заправляется в приемник лента, откинул прижатые снизу к дырчатому кожуху сошки, поставил их на бруствер, прильнул плечом сзади и левой рукой снизу к удобной рогульке приклада и попробовал трофей в действии. В отличие от долго разбиравшихся артиллеристов, пулеметчик довольно быстро понял, как стрелять одиночными, а как – очередями. Слегка смущало его лишь одно: немцы готовились вести огонь со станка и в наличие у них были только длинные металлические ленты, уложенные в железные коробки, патронов так на 250, как у привычного ему максима.
Опять помог вездесущий румын. Он подошел к пулеметчику, который, взяв пулемет наперевес, закинул конец длинной вставленной в приемник ленты себе на плечи и, быстро осмотрев, цепкими пальцами вылущил из нее один патрон. Лента тут же распалась на короткую и длинную части. Взяв длинную, свисавшую у красноармейца с плеч часть, румын показал ему следующее место соединения. Майсурадзе радостно понял, поблагодарил и самостоятельно повытаскивал в следующих местах патроны, разделив ленту на 50-патронные отрезки. Один отрезок он так и оставил в приемнике пулемета, перекинув набитую патронами часть через локоть, второй повесил себе на шею, а остальные сложил в коробку.