– С моими детьми все хорошо. Они полны света. Ребенок не всегда хороший. Но мои – хорошие. Их мать хотела по-другому.
Где-то в темноте хлюпает вода.
– А где их мать? – спрашиваешь ты и снова чувствуешь нечто, что проходит сквозь тело: холодное и длинное, под четвертым ребром. Ты подпрыгиваешь.
– В аду.
Снова некоторое время – только темнота, мерный хруст под ногами, плеск воды, с какого-то времени не меняющийся по громкости, то есть вы идете вдоль потока, но не приближаетесь к нему.
– Я хочу поговорить с Кальтом, – говоришь ты внезапно.
– Не знаю, о ком ты, женщина, – отвечает он.
– Конечно знаешь. Я хочу поговорить с Кальтом. Он знает, что поступает глупо. Что люди будут меня искать. Люди из Варшавы. Полиция.
– У каждого в животе – дьявол. У меня тоже. Мой уже молчит, твой – замолчит вот-вот.
Зыборк – город специфический, сказала как-то Агата. Это ты помнишь. У больницы, которая сейчас далека, словно Патагония или луны Юпитера. Что она имела в виду? Цвет неба или запах ветра, а может то, что собачье дерьмо на тротуарах воняет тут сильнее, чем где-то в другом месте? Нет, Зыборк не настолько специфический город. Ничуть. Тут просто есть тайна.
– А куда мы идем? – спрашиваешь ты.
– Я тебе говорил. К Потоку. Будем молиться, – отвечает он.
Зло – это тайна, похожая на луковицу. У него много слоев, сдерешь один – а там следующий. И в конце концов ты остаешься с крохотной, часто надгнившей сердцевиной.
Это – именно что сердцевина. За ней следует идти через лес.
А потом (собственно, это и есть твое задание) нужно описать процесс снятия всех слоев, описать его в форме предостережения, описать, чтобы такое уже никогда не произошло, нигде.
Естественно, это бессмысленный труд. Ведь зло – оно как плесень. Растет там, где может. А расти может всюду. Невозможно создать условия, в которых оно не захотело бы поселиться. То есть – возможно, но в таких условиях не хотела бы обитать никакая жизнь.
Людей всегда нужно воспринимать буквально. Даже тех – нет, особенно тех, кто говорит загадками. То, что они говорят, звучит как символы, но это потому, что у человека невнятная речь, он не пишет, не читает, не понимает некоторых слов. Но это никакие не символы. Это правда.
Если он прикажет тебе зайти по горло в воду, при нынешней температуре смерть от переохлаждения – дело нескольких минут.
Ты кидаешься вправо, ныряешь во тьму и божьим попущением оказывается, что ты поймала его врасплох, это дает тебе несколько секунд. Ты бежишь быстрее от одной этой мысли. Ему пришлось разворачиваться, это – несколько мгновений, а потому ты мчишься изо всех сил в противоположную сторону, к дороге, так ты думаешь, естественно, он пойдет к своей машине и поедет по дороге, и догонит тебя, но ты спрячешься или подождешь до утра, пока он не устанет, а может – просто вернется, оставит тебя в покое, потому что ты еще ничего на самом-то деле не сделала, ничего не случилось. Нет, он не выстрелит, потому что промажет в темноте. Ты бежишь, бежишь, бежишь, заставляешь себя бежать еще быстрее, бежать, как никогда в жизни, воздух, который ты глотаешь на бегу, обжигает тебе желудок.