Полковнику было чуть за тридцать; он был еще молод, а для погон с орлами, по-моему, даже слишком молод. Невысокий, коренастый, он вышагивал с важностью, которая, впрочем, присуща людям с таким телосложением и вовсе не всегда обозначает заносчивость. Наверное, это был достойный человек и знаток своего дела, но я не питал к нему теплых чувств; мы познакомились два дня назад, и он мне сразу не понравился. Во-первых, он сразу потребовал предоставить ему руководство расследованием на том основании, что профессор Макналти работал на армию; во-вторых, его надменность была просто невыносима. Будучи на полголовы ниже, он как-то умудрялся смотреть на меня сверху вниз.
— Я проходил мимо и увидел свет в вашем окне, — объяснил Эдвардс.
Я кивнул.
— Мне вздумалось обсудить с вами кое-что и попросить совета.
Такова была его обычная манера. Меня она раздражала, поскольку я никогда не мог понять, что скрывалось за этой почтительностью: то ли искреннее проявление любезности, то ли издевка. Во всяком случае, я не спешил принимать его слова за чистую монету.
Я опять кивнул и провел полковника в кабинет, где Ники убирал обратно в коробку шахматные фигуры. Я представил их друг другу и, когда все уселись, Эдвардс спросил:
— Вы не обнаружили ничего важного после нашей утренней встречи?
Я мельком подумал, что обычно первыми подают хозяева поля, но сказать об этом значило бы открыто продемонстрировать нашу взаимную неприязнь.
— Ну, мы поймали Троубриджа, — ответил я. — Мы нашли его в Бостоне и привезли сюда.
— Быстро работаете, — покровительственно заметил полковник, — но боюсь, что вы идете по ложному следу.
Мне следовало лишь пожать плечами в ответ, но я был уверен в своей правоте и спокойно сказал:
— За несколько часов до того, как Макналти застрелили, Троубридж с ним поссорился. Макналти не зачел ему курс физики, потому что Троубридж вовремя не выполнил заданные на семестр лабораторные работы. Троубридж пришел к профессору и стал оправдываться, что растянул запястье и не может писать. Макналти в тот день был раздражен и мрачен. Он никогда не был приятным человеком, но во время этой встречи повел себя и вовсе отвратительно. Я знаю это от его секретарши. Она сидела прямо за дверью кабинета Макналти и слышала почти весь разговор. По ее словам, Макналти прямо заявил, что Троубридж преувеличивает тяжесть травмы, и более того — возможно, и из армии его комиссовали благодаря такому же трюку. В скобках могу заметить, что я проверил послужной список Троубриджа — он оказался безупречен. Троубридж был уволен из армии после двух ранений, полученных в бою. Конечно, он не смолчал, когда Макналти стал над ним глумиться. Они поссорились, и секретарша слышала, как юноша кричит: “Пристрелить вас мало!”