.
Вскрытие проводил профессор Грубер[836]; для этого он прибыл в Царское во фраке. После окончания вскрытия глупый старый Апраксин, который всегда путешествовал с императрицей[837], сказал ему, что все было бы в порядке, если бы на вскрытие трупа Ее императорского величества он одел бы мундир вместе с орденами. Всё сейчас ополчилось против Карелля[838]; русская партия, во главе которой Еншин, хотят его даже во что бы то ни стало удалить. В траурной процессии должен был ехать верхом также и Эверс; он даже на коленях просил Борха освободить его от этого — тщетно! В течение восьми дней он брал занятия в манеже — и все обошлось хорошо. Тело упокоили в крепостной церкви рядом с Николаем (Николаем I — В.Д.). При рытье новой ямы из могилы императора стали распространяться ужасные миазмы[839], что снова взбудоражило басни об отравлении[840].
Варшавское свидание, было, что называется, более убогим, чем это передали в газетах. Австрийцы вели себя с ужасающим высокомерием, уезжали в гневе. Рехберг[841] с самого начала заявил, что следует принять решение, будут ли правительства состоять из якобинцев или легитимистов. На единственной конференции сам Александр II поставил его на место. Горчаков постоянно возвращается к своей дружбе с Луи, хвастает тем, что не боится отправлять свои депеши, предназначенные для Парижа, курьерами герцога Монтебелло, а однажды даже воскликнул: «Mais, messieurs, nous ne sommes pas ici à trois, nous sommes à quatre[842]» — как будто дух Луи парил над собранием. То, что последний во время конференции отправил письмо в Варшаву, это правда. Содержание: 1. Если Австрия нападет на Сардинию, Луи поможет Сардинии. 2. Если Сардиния нападет на Австрию, Луи останется наблюдателем, Виллафранкский мир будет сохранен, т.е. если Австрия и выиграет, она не сможет вернуть себе Ломбардию. Французы придумали на этот счет даже шутку: «Que l´Autriche ne pourrait que remporter une victoire platonique[843]», т.е. победа, при которой не завоевано ничего.
У «короля Гаэты»[844] дела идут из рук вон плохо, также и в финансовом плане. В прошлом году он приобрел здесь за три миллиона рублей ценные бумаги железных дорог и передал их Ротшильду[845]. Он запросил сейчас у Ротшильда 12 миллионов франков. Но Ротшильд отказал, «поскольку деньги не принадлежат королю лично, но государству, и если в Неаполе будет другое правительство вместо короля, оно потребует от него (Ротшильда) отчет». Таким образом, Франциск II отправил сюда своего генерала Кутрофиано, чтобы занять здесь три миллиона в счет тех ценных бумаг. Но, отказ! Кутрофиано согласился уже было довольствоваться авансом в 500000 рублей; но и в этом ему было отказано тем самым императором, который играет роль легитимиста и отзывает свою дипломатическую миссию из Турина.