», вернулся из Рима.
В дополнение — кажется, что вся эта история с последним признанием императрицы-матери ее духовнику была задействована для того, чтобы подготовить для Австрии новый воспламенитель. Ведь кто был при том? Эта сцена, которая, кстати говоря, не соответствует характеру императрицы, подходит для того, чтобы снова вызвать в народе старую ненависть к Австрии.
Говорят, что в Неаполе и провинциях много австрийских эмиссаров. Когда газеты недавно передали новости о роялистских демонстрациях в 12 городах, все были изумлены тому, что Рехберг уже несколько недель назад назвал те же самые города как наиболее предрасположенные к такого рода демонстрациям.
Недостаток банкнот в последнее время стал ощущаться менее значительно. В качестве причины недостатка мне теперь называют совсем объяснимое обстоятельство, что крестьяне в ожидании своего скорого освобождения собирают необходимые деньги, чтобы сразу же после публикации указа можно было бы выкупить себя у помещика.
Полицмейстер Шувалов[874] стал шефом отделения в министерстве внутренних дел[875] и на своем месте оказал давление на друга юности императора генерал-адъютанта Паткуля[876], который прежде командовал Павловским полком и отличился грубостью. Важную роль здесь уже продолжительное время играют братья Милютины[877]. Один из них, Дмитрий, раньше занимал на Кавказе должность шефа генерального штаба у князя Барятинского и стал известным благодаря своей большой биографии Суворова[878], теперь же он заместитель военного министра; молодой, толковый, честолюбивый. Не секрет, что именно этот — homo novus[879], а не теперешний[880] или бывший военный министр Долгоруков[881], который принял накануне Крымской войны печальное наследство недобросовестного Чернышева[882], — Spiritus rector[883] в деле реорганизации армии. У его брата Николая[884], заместителя министра внутренних дел, западноевропейское образование, широкие либеральные идеи; в редакционных комиссиях по крестьянскому делу был активным предводителем радикального меньшинства. Говорят, что он станет секретарем Государственного совета вместо известного Буткова[885], приближенного Орлова[886], одного из главных деятелей в Государственном совете, который при всем этом ведет такую жизнь, что ни одна женщина не может войти в его окружение, не скомпрометировав себя. Теперь же он все более слабеет.
Большие изменения, которые произвел в своем окружении Луи, свидетельствуют скорее о том, что он предпринимает решительные шаги против римского папы, хочет, правда, это сделать не на свой страх и риск, но для того, чтобы обеспечить себе своего рода поддержку провинций. Евгения