все плакалась о доходе в менее чем 200000 франков за прошлый год. Она — это совершенно секретно — хотела недавно одолжить 200000 рублей у барона, заложив ему за это весь Крестовский остров
[1057]. Сам он денег не дал, но обещал походатайствовать в предоставлении <такой суммы — В.Д.>.
Через пять дней семья Бисмарка уезжает, в Померанию. Он сам последует за ними только через четыре недели. На Вильгельмштрассе сломали уже себе голову над тем, кто будет замещать его; ни один тайный советник не назвал там мою фамилию в качестве Chargé d´affaires[1058]; но все сошлись в невозможности Кроя. Горчаков просил вести переговоры со мной вместо Кроя.
Теперь же паша наконец-то собрался с духом и сегодня в длинном письме, которое он мне только что прочитал, похвалил меня, а Кроя же охарактеризовал как неподходящего. Дело кончится тем, что Гарри Арним прибудет сюда на два месяца со специальной миссией; после этого Крой будет вынужден исчезнуть.
31 мая 1861 г. Бисмарк написал помощнику статс-секретаря фон Грунеру[1059]: «Если его (Кроя) здешнее место окажется вакантным, то я не могу рекомендовать на это место никого другого, нежели второго секретаря Шлёцера. Правда, после случая с Кроем мне бы следовало поостеречься давать собственные рекомендации; но я не представляю, как бы я мог сейчас лишиться вдруг Шлёцера. То, что он уже несколько лет остается на занимаемой им должности второго секретаря при новом, но с годами все равно более молодом первом <секретаре — В.Д.>, я едва ли мог ожидать от него, хотя и не спрашивал его об этом. Он сравнительно в зрелых годах и довольно зажиточный, чтобы жить самостоятельно. Он единственный, в ком мне до сих пор большая помощь в делах, а знание местных особенностей наряду с его связями в здешних кругах государственных служащих, которые он приобрел, на длительное время не могут быть потеряны, равно как и ни один другой сотрудник миссии не сможет заменить его в этом. Вместе с тем, он испытывает самый деятельный интерес к каждому, среди тысяч подданных, кто нуждается в помощи дипломатической миссии, так, как едва ли это делал любой другой секретарь. Шлёцер в общении с руководством сложный и в самом начале я переживал с ним дурные времена, но его служебная сноровистость и добросовестность полностью разоружили мое дурное настроение. Также и Горчаков при его повторном отказе вести переговоры с Кроем советовал мне присылать лучше Шлёцера, с которым он смог бы довольно хорошо решать дела».
10 июня 1861
О здешней должности, чего хочет господин Х., не следует и думать. Биржа, сделки, конъюнктура и все без исключения торговые дома настолько мрачны, что последние более о том думают, чтобы сократить число своих сотрудников, нежели увеличить его. Сам Винекен по этим причинам начал увольнять уже в эти дни одного из своих приказчиков или сотрудников. То же самое, как сказал мне Винекен, происходит и во всех торговых домах. А среди уволенных очень много в высшей степени дельных людей. Требования, предъявляемые здесь к приказчикам, слишком высоки. «Я желаю, — говорит мне Винекен, — чтобы соответствующие корреспонденты из моих приказчиков настолько основательно знали и настолько правильно писали по-французски, или по-английски, или по-русски, чтобы мне нужно было лишь подписывать соответствующие письма».