Две недели тому назад барон продал все свои имения на юге России великому князю Михаилу за хорошую цену и радуется как ребенок, что этот груз спал у него с плеч.
Телеграфные слухи о здешнем финансовом кризисе были преувеличены и проистекали из злого умысла. Биржевой комитет призвал к ответу автора, г-на Трубникова[1084], редактора здешних «Биржевых ведомостей», который должен сегодня выступить с опровержением. Неделю назад в телеграмме и одном длинном письме я дал возможность Шлейницу успокоить немецкую биржу.
Я совещался с Горчаковым по поводу Гольштейна. Датчане должны отказаться с 1861 г. от квоты Гольштейна; мое предложение поддержано Горчаковым в Копенгагене, таким образом, союзная экзекуция пока не состоится, поскольку также и Англия с Францией поддержали предложение.
Покушение произвело здесь сенсацию[1085].
Императрица отправляется 14/2 августа. Стоимость путешествия составит 900000 рублей. Станции смены лошадей должны быть подготовлены на много верст вперед. Горчаков остается здесь. Император сказал, что если что-то особенное произойдет, он (Горчаков) может рассчитывать на него, в ответ на что, говорят, Горчаков выразил надежду, что в таком случае император вернется в centre des affaires[1086]. Императрица сказала Горчакову: «Jusqu´a présent vous avez été d´une logique impitoyable; à cette occasion vous avez manqué[1087]». Весь свет свирепствует по поводу этого путешествия в Крым[1088].
Во внутренних областях снова запылало крестьянское дело. Линейные войска так востребованы, что в этот раз в Красном (Селе — В.Д.) отсутствует целая гвардейская бригада, которая должна нести службу в С.-Петербурге, куда ранее, во время сборов в лагере, всегда вступали линейные войска.
Письмо австрийского посланника в Петербурге графа Туна
Среда, 24 / 12 июля
Дорогой Друг,
Едва ли Вы получили мое первое послание и, понимая это, обращаюсь к Вам с другим. Оно не содержит бестактную просьбу, но провозглашает Вам о предстоящей радости. Сегодня я был у Горчакова и когда он услышал, что я вечером отправляюсь в город, он обратился ко мне с просьбой оповестить Вас, что и он хотел бы Вам сделать сообщение. Вы могли бы посетить его в Петергофе в пятницу или субботу, не завтра, поскольку у императора Совет министров; если Вы сообщите ему время своего прибытия, он пошлет за Вами на вокзал или к пристани придворную карету. Если Вы слишком любопытны, чтобы узнать причину такой редкой радости, сообщаю Вам, что доступен завтра всю первую половину дня до 2–3 часов в своем рабочем кабинете, где я хочу сообщить Вам тайну, конечно же, при условии, что Вы не выдадите меня Горчакову. Возможно, Вам будет приятно сообщить об этом в Берлин, поскольку депеша туда будет отправлена завтра. К этому же я делаю Вам совершенно эгоистическое предложение: посетите Горчакова в пятницу, сообщаю Вам, что я отправлюсь в Петергоф двухчасовым пароходом, там будет встречать меня моя супруга, мы сделаем визит госпоже Олимпии Барятинской и далее в четырехместном экипаже тронемся в Ораниенбаум. Если Вам это по вкусу, тогда мы могли бы, если Вы к этому времени уже встретитесь с Горчаковым, в чем я не сомневаюсь, договориться о месте, где бы мы могли встретиться. Вы могли бы у нас отобедать, прогуляться, выспаться — даже писать, если пожелаете, а рано в воскресенье вернуться домой. Как Вам это?