Личная корреспонденция из Санкт-Петербурга. 1857–1862 (Шлёцер) - страница 57

Здесь поднимается недовольство. Еще раз повторю тебе, что я, несмотря на это, не думаю о баррикадах, поскольку подобного рода движение едва ли придет из городов. Но вот в деревне все разнородно. Беспрестанно слышишь об убийствах, которые чинят крестьяне над дворянами. Крестьянский вопрос бродит повсюду, всё новые слухи, предложения, проекты, надежды — но на этом все и останавливается. Секретная комиссия[512], которая с начала этого года занимается этим вопросом, состоит из высокопоставленных господ, которые, за исключением лишь одного[513], не имеют представления ни о социальных, ни об экономических реалиях. Крестьяне не думают ни о чем другом, кроме как об освобождении, помещики по причинам, от которых нельзя вот так отмахнуться, относятся к этому отрицательно. Уже Екатерина не находила решения этого вопроса; она хотела «повиновения по законам, но не рабов». Уже тогда давались замечания о том, что полная свобода сделала бы русских крестьян более недовольными, нежели довольными. Но гора, которую эта духовная и энергичная «Мать Отечества» была бы в состоянии свергнуть, все эти сто лет становилась все более и более твердой. Нынче же по этой горе стучат молотками все эти маленькие люди, пока однажды не грянет ужасный взрыв. Как же они собираются решить все эти противоречия с такой комиссией, в главе которой стоит такой человек как Орлов, воплощенная оппозиция; «он скорее позволит отрубить себе руку», нежели освободить крестьян с землей. Либерализм великого князя Константина пока что и изменить ничего не может. Первый шаг уже сделан, сейчас это звучит как: вперед! Обратного хода более нет.

Смятение стало еще больше из-за того, что вследствие сокращения армии все отставленные солдаты, которые, как ты знаешь, являются свободными людьми, вернувшись домой, хотят жениться, с чем помещики, естественно, просто так не согласятся. При этом плохие финансы, 739 миллионов банкнот, которые обеспечены 130 миллионами денежного резерва, подорожание и только лишь свободная (!) пресса, которая ругает все. Нигде нет здорового политического мнения, нигде нет человека, который может помочь; немцы, которые до последнего времени поставляли империи политических величин и государственных деятелей, вытеснены со всех позиций, дипломатические миссии нашпигованы молодыми славянами. Такой человек как Эверс должен, к удивлению всего здешнего дипломатического мира, сидеть, сложа руки, так как Горчаков не хочет ни одного немца — каждый глупец трубит о старике Нессельроде как о предателе, который извел Россию, и находится на австрийском денежном жаловании (!); Moskowit Погодин