Во-вторых, Ознобишин при создании учебника тесно сотрудничал с НКВД, преподавал в Московской школе милиции и стремился максимально приблизить пособие к практике стражей порядка. При помощи работников угро и рядовых милиционеров он знакомился с реальными опасностями, которые подстерегали его учеников на улице. Особое внимание уделено уличным приёмам и защите от них. Скорее всего, автор сам общался с задержанными урками и хулиганами.
Михаил Лукашев, автор пятитомного исследования о русском боевом искусстве, отмечает: «Существенным достоинством руководства является то, что в нём впервые было рассказано о специфике криминального рукопашного боя… Ещё никогда не шла речь о приёмах, которые уголовники использовали при внезапном и почти незаметном, даже в многолюдном месте, убийстве, в драке с оружием, подручными предметами или без них. Нил Николаевич стал первым и, к сожалению, последним, кто осознал острую актуальность не только изучения, но и непременного обнародования подобных сведений. Ведь даже в современных милицейских руководствах эти насущные вопросы обойдены полным молчанием, необходимые познания практические работники добывают дорогой ценой собственного и, слишком часто, кровавого опыта».
Андрей Кочергин в книге «Мужик с топором», напротив, считает, что изучением криминального боя силовики занимались вплотную: «Блатная техника боя напрямую связана с традиционным русским рукопашным боем, откуда она, собственно говоря, и вышла… Она точно так же связана и с советской государственной системой ССББ[22], которая тщательно изучала этот опыт… Потому что цели и у той, и у другой — похожие: выжить и победить любой ценой. Даже в открытых руководствах, например Ознобишина «Искусство рукопашного боя», отводилось много места описанию блатных действий. В. И. Грунтовский говорил, что при обучении в школе армейской разведки инструктора обучали большому объёму и традиционной, и блатной техники… Использовались заключённые и в качестве “кукол”, т. е. живых снарядов для тренировки бойцов советских спецслужб. Привлекались они, с их богатым эмпирическим опытом и своеобразной тюремной “школой”, и к самой работе этих служб. Тут можно вспомнить, например, о группе “Лихие” из разведывательно-диверсионной сети, созданной НКВД в 1941 году на случай захвата немцами Москвы, для выполнения мероприятий “Московский план”».
Увы: книга Нила Ознобишина вскоре после выхода из печати была изъята и сожжена. Власть могла обеспокоиться тем, что граждане получают в руки пособие не только по защите от преступников, но и по ведению уличной драки. Не исключено, что им воспользуются сами же преступники! Но есть и другая версия. Как считают некоторые специалисты, система Ознобишина явно превосходила школу самозащиты Виктора Спиридонова, которую взяли на вооружение советские спецслужбы того времени. Лукашев пишет: «Один из ветеранов и основоположников ленинградского самбо А. М. Ларионов утверждает, что ознобишинская система решительно превосходит спиридоновскую. Я не стал бы делать столь категоричных и далеко идущих выводов, но в ряде положений Нил Николаевич имел заметное преимущество».