Несколько дней назад была совершена неудавшаяся попытка покушения на жизнь Лорда Нисиды, вслед за которой последовала, по-видимому, скоординированная, крупномасштабная атака на лагерь, однако отбитая на земле силами пани и наёмников, а в воздухе тарновой кавалерией Лорда Нисиды, которой командовал тарнсмэн, известный как Тэрл Кабот. Лично я с ним знаком не был, зато о репутации был наслышан. Его отношения с пани казались неясными. Говорили, что его меч быстр, а характер не отличается кротостью. Я предположил, что он способный офицер. Также я слышал, что некоторые из мужчин не задумываясь рискнут жизнью ради того, чтобы служить под его началом. Это не казалось мне лишённым смысла. Конечно, он был тарнсмэном. Таких мужчин найдётся немного. Лишь некоторые отваживаются оседлать тарна, а из тех, кто отважился, такая попытка зачастую становится первой и последней.
После той провалившейся атаки мне стало окончательно ясно, что эта дикая местность была не просто удалённым от обжитых регионов, несчастным и опасным местом, в котором мы, оторванные от цивилизации, фактически были пленниками или узниками, приставленными к тяжёлому труду, приличествующему низшим кастам. Помимо этого, мы так или иначе были вовлечены в проект такого характера, что против нас были брошены крайне серьёзные и решительные силы, силы, готовые уничтожить нас и результаты нашей работы в целом. Оказывается, проблема состояла не в том, что нам не нравилось то место, где мы оказались и то, чем мы занимались. Нам ещё и грозила опасность, без какой-либо понятной нам причины, от враждебно настроенных и очевидно многочисленных, квалифицированных противников. Мы находились под угрозой уничтожения, и даже не знали почему. Мы не знали даже того, чем мы занимались. Двое мужчин попытались подстрекать к мятежу. Их схватили и распяли на крестах. Я не участвовал в отражении нападения на лагерь, поскольку в тот день вместе с несколькими другими из моей бригады, находился больше чем четырёх пасангах от места событий, занимаясь укладкой гати на дороге, ведущей на восток, предположительно к Корабельному лагерю, по-видимому, названному так из-за барж, строящихся там, чтобы сплавляться по Александре к побережью.
— Ты слишком часто присматриваешься к вешкам, — сказал Тиртай. — Не исключено, Ты задумал дезертировать.
— Ничуть не бывало, — заверил его я.
— Почему? — осведомился он.
— Где есть два золотых статерия, — усмехнулся я, — могут быть и ещё.
— Но не для того, кто работает за плату, не для того, кто озабочен честью? — уточнил Тиртай.