— Я не знаю, — развёл он руками, опасливо озираясь. — Но я думаю, что они — противники Царствующих Жрецов.
— Тогда они глупы, — отмахнулся я. — Кому в здравом уме, придёт в голову бросать вызов богам?
— Например, богам, — сказал он. — Другим богам.
— А может другим детям мира? — улыбнулся я.
— Я не видел ни одного из них, — признался Тиртай. — Но я слышал, что они огромные и ужасные.
— Выходит, кто-то их всё-таки видел, — заключил я.
— Некоторые, я думаю, — сказал он. — Но они боятся о них даже говорить. Возможно, их предупредили не делать этого.
— Не думаю, что они существуют, — отмахнулся я.
— Как-то раз, в болоте неподалёку от Картиуса я наткнулся на человека, — почти шёпотом поведал Тиртай. — У него было прокушено плечо, сорвано мясо с рёбер и выпущены кишки. Последними его словами были: «Кюр, кюр». После этого он умер.
— Он просто бредил, — предположил я. — Подобным образом обычно нападает ларл, целясь зубами в шею или плечо и разрывая когтями живот жертвы.
— Ларлы — большая редкость в окрестностях Картиуса, — напомнил он.
— Но ведь никаких следов какого-либо необычного животного Вы тоже не видели, не так ли? — уточнил я.
— Не видел, — подтвердил мужчина. — А Ты когда-нибудь видел Царствующего Жреца?
— Нет, — вынужден был признать я.
— Как Ты думаешь, на что они похожи? — спросил он.
— Думаю, они высокие, статные и красивые люди, — выдал я общепринятую версию. — Невидимые как ветер, могучие как море, мудрые как звёзды, быстрые как вспышка молнии.
— Как люди, значит? — переспросил он.
— Конечно, — кивнул я. — Разве они создавали нас не по своему образу и подобию?
— Какими же несовершенными тогда они должны быть, — усмехнулся Тиртай.
— Говори шёпотом, — шикнул на него я.
— А как же ост, слин, хитх, пантера, речная акула, ларл? — поинтересовался он. — Их они тоже по своему подобию создавали?
— За такие слова тебя могут посадить на кол, — предупредил я.
— Только там, где Убары боятся белой касты, — отмахнулся мой собеседник.
— Царствующие Жрецы и кюры, — спросил я, — имеют какое-то отношение к тарновому лагерю?
— Я не знаю, — пожал он плечами. — Это всего лишь догадки.
— Здесь всё выглядит очень таинственным, — признал я.
— Представь себе доску каиссы, — предложил Тиртай. — Фигуры на ней не знают о том, что они находятся на доске. Они не знают, что они — фигуры, что есть игра, и конечно они не знают о том, кто ведёт эту игру.
— Согласен, — кивнул я.
— А теперь предположи, — продолжил он, — что игроки близки по своему уровню, и позиция на доске уравновешена. Игра застыла, но на ничью никто не соглашается.