— Нет! — вскрикнула Эмеральд, но он снова погрузил её голову в воду.
Меня опять охватил страх, что он собирается утопить женщину. Но и в этот раз, мужчина вытащил её голову из реки, и даже отпустил её волосы. Они стояли по пояс в воде, она наполовину склонившись, и смотрели друг на друга. Тогда мужчина указал на берег, так же как он сделал это раньше, и на сей раз Эмеральд, опустив голову, напуганная и покорная, побрела к берегу. Вскоре после этого с востока появилась Хиза. Её торс был обёрнут рабской сетью. Женщина, спотыкаясь, плелась к лагерю. За её спиной возвышались двое мужчин, один из которых торцом охотничьего копья периодически подталкивал её, придавая ускорения.
Думаю, что мы трое, Мила, Тула и я, в первый момент, были столь же поражены и напуганы, как и наши хозяйки. И было отчего. Торжествующие крики женщины, мужчины стремительными тенями мелькавшие среди деревьев, а потом бегущие к нам. Две из нас закричали от страха. Боюсь, одной из них была я. Третья, возможно, была напугана настолько, что просто оказалась неспособна издавать звуки. Мы дружно повернулись вправо, смущённые, встревоженные, напуганные, в замешательстве пытаясь разобраться в происходящем. Наш груз полетел на землю. Разумеется, для нас в такой ситуации было бы естественно, впасть в панику и захотеть оказаться как можно дальше от этого места, от того непонятного и пугающего, что здесь происходило, но наши шеи связывала верёвка. Тула дёрнулась было бежать, но мы с Милой не поддержали её порыв. Верёвка дёрнулась, и сначала Мила, а потом и я, были сбиты с ног. Тула тоже была опрокинута на землю. Верёвочные петли вдавились в моё горло и я испугалась, что они могут меня задушить. Тула вскочила на ноги, за ней последовали мы с Милой. Мы дико озирались. Мы были связаны за шеи одной верёвкой. Как мы могли бежать? В каком направлении нам можно было бы бежать? Куда вообще мы могли бежать? Смущённые, запутанные, испуганно озирающиеся, мы не знали, что нам делать. Нашим первым импульсом было — бежать, но мы сами, своими же действиями, воспрепятствовали нашим собственным усилиям. Уж не думали ли мы, что смогли бы вытащить свои шей из петель? Но какой глупостью было бы пытаться бежать. Разве мы не знали, кем мы были? Забыли, что мы были кейджерами, и только кейджерами, связанными верёвкой домашними животными? Но когда всё происходит внезапно, у человека обычно нет времени размышлять логически. Сомневаюсь, что любое другое животное повело бы себя как-то по-другому в сравнении с тем, как поступали мы. Но затем, почти немедленно, Тула, дикими глазами обводившая поляну, резко, почти обжигая верёвкой кожу на шее, повернулась к нам.