Как раз в те дни Москва, опасаясь новых набегов Сафа-Гирея, разослала гонцов с царским указом: всех пленных татар перегнать в глубинные города, подальше от Казани. За Шагалием пришел тиун со стражником. Хозяйка затрубила:
— Это как же? Зря, что ли, я на него тратилась? Поила-кормила, зипун ему купила! Кто мне за это заплатит, а? Кто заплатит?
Не обращая внимания на крик вздорной бабы, Шагалия повели к месту сбора пленников. Там ему на шею, как всем, повесили бляшку с цифирькой. Там же он услышал: погонят под Углич, лес рубить.
Наверное, пошагал бы и он к далекому Угличу, если б не приехал в это время в Муром по государеву делу дьяк Иван Выродков. Мать вцепилась в него: «Оставь мне Шагалейку!» Дьяк перечить родительнице своей не стал. Получив согласие наместника, пришел к толпе пленников с толмачом из мишарей.
— Кто тут Шагалейка?
Шагали отозвался.
— Выходи, вернешься к хозяйке!
Шагали, растерявшись, топтался на месте, теребил в руке медную бляшку.
— Не слышишь? Выходи живей!
Шагали вышел из толпы, оглядываясь, будто собирался спросить: «А они?»
— По отцу чей будешь?
Шагали не ответил, не понял вопроса.
— Отца твоего как зовут?
— Отца-то? — оживился Шагали, преодолев наконец удивление и растерянность. — Отец мой — Шакман-турэ, глава страны тамьянцев.
— Как-как? Что за страна, что за глава?
— Этот человек врет, нет такой страны, — высказал свое мнение толмач.
— Как это — нет?! — загорячился Шагали. — Тамьян — одно из самых больших племен в наших краях!
— Может быть, может быть, — поспешил согласиться толмач. — Но мне эта ветвь татар не известна.
— Нет, мы — не татары, мы — башкиры, — поправил его Шагали. — Тамьян — башкирское племя.
Сообщение это заинтересовало Выродкова.
— Почему же ты пришел сюда с татарами? Почему служил Сафа-Гирею?
— Я искал свою жену, с которой соединен никахом, и угодил в его войско…
Слова Шагалия вызвали смех, но выслушав его объяснения, Выродков посерьезнел, спросил озабоченно:
— Можешь доказать, что ты — сын предводителя башкирцев?
— Не верите — спросите вон того егета, он знает…
Шагали указал на Шарифуллу.
— Верно, верно! Его отец — турэ. По-вашему — кынязь, — охотно подтвердил Шарифулла, когда его подозвали. Он догадался: тут можно что-то выиграть — и неожиданно соврал:
— Я тоже из племени Тамьян. Да-да, он — сын турэ, знатный человек, а я… Я — его слуга, охранник… — Видя, что Шагали не собирается опровергнуть его выдумку, Шарифулла попросил его жалобным голосом: — Не оставляй меня одного, господин мой, не бросай!..
Чутье подсказало Ивану Выродкову, что эти двое — важная для него находка, что сам царь может заинтересоваться ими, ибо хочет без крови склонить инородцев к себе.