Ангел, было, хотел сморальничать, мол, ай-я-яй, дядя, как нехорошо. Но передумал. Понял, что так тоже будет нехорошо. Чтобы не скатиться в морализаторство, ангел пошел ва-банк.
– Та-ак, – протянул ангел, – с попсой согласен… э-э, Обаму вычеркиваем – ты , дядя, фигура публичная, еще узнает кто о твоих политических непристрастиях: нота придет из посольства, а у нас на кухне не прибрано. И Диккенса вычеркиваем…
– Это какая еще я публичная фигура! – возмутился дядя Архип, – Я обычная фигура, шаг вперед два шага назад, не более. А Диккенса я просто не читал толком, так, баловался.
– Тогда, может, ограничимся матом? – предложил мудрый ангел, чтобы не спорить с хранимым дядей и хоть что-то сегодня сделать, а не просто побалагурить.
Дядя подумал и согласился. Справедливости ради стоит сказать, что подумал он еще до того, как составил список. Этот список был для отвода собственных глаз, потому что расстаться с матом дяде давно хотелось.
– Разве что попсу еще… – неловко вступил в торг дядя, вроде как уже с другой стороны, от «приличных людей», – может, оставим попсу в списочке?
– Вот же хитрец! Хорошо, и попсу, – с готовностью согласился ангел-хранитель, – и шансон лагерный тогда, окей?
– Соглашайся на шансон, – попросил дядю Тихон.
– Да уж, – встрял отче, – это тебе не Диккенсом баловаться. Соглашайся.
Дядя понял, что Круга и Ваню Кучина эти мерзавцы заочно приговорили, туда же засунув лебединую группу «Лесоповал». А про «Сектор Газа» он им и не рассказывал. А то еще догадаются, от каких таких умственных коврижек дядя временами сказочно туп. Ангел-то знал, что с кем поведешься, с тем и не попадешь в Третьяковку, но выбрал иную тактику.
– Значит, сделаем так, – сказал ангел-хранитель, – ты сам понимаешь, дядя, что вреда причинить тебе я не могу, да и желания такого не имею… разве что иногда убил бы тебя легонько, так, для профилактики. Поэтому поступим проще: поставим тебя в такие условия, что материться тебе никак.
– Это как? – не понял Тихон, – Женим его на скрипачке?
– Почти, – кивнул невидимой головой ангел, – Если еще хоть раз употребишь в своей интеллигентной речи матерное слово, или включишь шансон, или погрустишь в голове, мол, попсы бы сейчас зарубить, пусть даже импортной – я тогда подселю к тебе в голову приличную женщину, дядя Архип. Библиотекаршу там, или психотерапевтиню, или кандидатку филологических наук с историческим уклоном, или учительницу младших классов из Воронежа, или валторнистку из неполного симфонического оркестра, или … или в самом деле скрипачку.
– А можно живую скрипачку, как в «Бригаде»? – жалобно проскулил дядя.