Большие доделки дяди Архипа
У дяди Архипа были, кроме недостатков, еще кое-какие странности. Одно время он завидовал безобидному сумасшествию отца Филипа с его одной буквой «п» и тайными медалями, но потом, когда в себе обнаружил пару закавык, возгордился, возжаждал легкой славы и почувствовал себя лучше.
Первую свою, самую странную, странность он обнаружил после того, как родитель его преставился по выслуге лет.
Сначала Архип курил сигареты, которые курил отец, и пил гнусное крепкое темное пиво, которое тот тоже пивал.
– Ссаки, – помнится, вынес приговор пиву отец, но легонько пить продолжал.
И Архип попивал.
Это напоминало безрадостную картину жизни какого-нибудь майора или полковника, «хозяина» зоны, который хоть и знает, что тоже, фактически, живет в тюрьме, но продолжает в ней жить – ибо нет ничего за колючкой.
Когда пиво дяде Архипу все-таки надоело, он начал замечать в себе интонации, походку, словечки стали выскакивать, как у отца. Архинаблюдательный дядя Архип вскоре ничего своего у себя не рекогносцировал – в проявлениях был только отец. Архип и умнее был, и красивее, и здоровьем богаче – ну и?
Присмотришься – отец.
Когда Архип сдался, решив – ну и пусть – батя аннигилировал в голове, смылся, как стерся. И Архип перестал за ним доделывать недоделанное.
Потом, когда от водки умер Шапкин, у Архипа начались сны. Снилось ему, что он спит с женой Шапкина, Ленкой. Виновато, но спит. Потому что сам Шапкин это делать не может, при всем его былом уважении к эзотерике.
Однажды он увидал, как Ленка тащит на спине свернутый в рулон ковер. Шапкина-то уже нет, самой приходится. Честно говоря, живой Шапкин не особенно старался ковры таскать, но aus bene aus nihel. И вот, прет живая Ленка ковер через трамвайные рельсы, встретилась с Архипом глазами, и взгляд ее потек в сторону большого рулона, мол, а не исполнить ли тебе, старый друг Шапкина, дядя Архип, мужскую работу?
Но Архип потупился, сделал вид, что взгляда не было и убежал. Потому что спать с бабой мертвого друга нехорошо, даже когда заработал на это право, подтаскивая поближе к дому тяжелый предмет в виде ковра.
Так у Архипа было со многими, точнее – за многих.
За матерью Архип доживал тяжелую, однозначно неинтересную, жизнь, упираясь на плохой работе.