Тогда это и произошло, по дороге к дому. Злость за собственную былую беспомощность смешивалась со стыдом, сумма эмоций вместе с головной болью овладели ею, и она увидела небольшую белую палочку позади ангара. Сигарету. Размещенную идеально, чтобы разжечь огонь, который сожжет ангар и уничтожит «Субмарину Чудес». Огонь, о каком она мечтала всего неделю назад.
Идея родилась в тот день, когда ей исполнилось семнадцать. Сразу после того, как Мэтт сбежал после пьяной ночи, завершившейся Этим (она не могла никак это назвать), она спряталась в своем укромном местечке среди плакучих ив, полусидя, полулежа у камня, куря одну сигарету за другой, стараясь не расплакаться, сдержать тошноту.
Докурив третью или четвертую сигарету, она выбросила ее и протянула руку за следующей. Она хотела зажечь ее как можно быстрее: ей нужен был дым, чтобы заглушить запах, засевший в ноздрях, смесь тошнотворной сладости персикового шнапса и жгучего рыбного привкуса спермы. В то же время ей нужно было удерживать голову и тело максимально неподвижными, чтобы мир вокруг не кружился и алкогольная смесь в животе не уронила ее. Пальцы все еще дрожали, трудно было смотреть, не поворачивая голову, и, зажигая спичку, она ее уронила.
Она не разгорелась, поскольку упала рядом с водой и тут же потухла. Но переведя взгляд на землю, Мэри заметила язычки пламени в метре от себя: видимо, сигарета, которую она выбросила чуть раньше, попала на кучу листьев. Она знала, что надо затоптать огонь, но что-то ее остановило. Она припала к земле и смотрела на пламя – оранжевые, голубые, черные всполохи крутились и росли. Мэри вспомнила, как губы Мэтта впивались ей в губы, а его язык прорывался сквозь ее губы и заталкивал ее «нет» глубже в горло. Она вспомнила, как он сжал ее пальцами свой пенис, использовал ее руку просто как инструмент, чтобы качать и давить, водить вверх и вниз. Каждое движение сопровождалось кряхтением, от которого воняло полупереваренным персиком, от которого она кашляла в его язык. Вспомнились и теплый тягучий поток спермы, все еще ощущавшийся на руке, даже несмотря на то, что она оттирала ее в ручье до красноты, и вмятина от молнии белой линией поперек руки. Она вспомнила, как глупа была, разговаривая с одногруппниками с курсов. Все они сказали, что не могут прийти к ней на день рождения, и она ответила, что это не беда, все равно она встречается с парнем, с врачом. А когда они стали дразниться, сказали, что это просто старый извращенец, которому нужен только секс, она заявила, что он – истинный джентльмен, друг, который заботится о ней, выслушивает ее жалобы, которому и самому сейчас нелегко. Они посмеялись, назвали ее наивной, и оказались правы.