– Что я думаю об окаменелостях, мисс Филпот? Я о них не думаю.
– Но вы знаете, что они есть?
– Это скелеты, которые столь долгое время пробыли в скальных породах, что и сами окаменели. Большинству образованных людей это известно.
– Но эти скелеты – принадлежат ли они тем тварям, которые существуют и сегодня?
Преподобный Джонс поспешил к алтарю, где собрал свечки и прихватил напрестольную пелену. Поспевая за ним, я чувствовала себя полной идиоткой.
– Конечно существуют, – сказал он. – Существуют все твари, созданные Богом.
Он открыл дверь в проход слева от алтаря, который вел в маленькую заднюю комнату, где хранились церковная утварь и принадлежности. Через его плечо я увидела стоявшую на столе банку с этикеткой «Святая вода». Пока преподобный Джонс запирал в шкафу свечи и пелену, я оставалась в дверном проеме.
– Боюсь, я не понимаю вашего вопроса, мисс Филпот, – бросил он через плечо.
Я открыла свою сумку и высыпала себе на ладонь несколько окаменелостей. Мои карманы, сумки и кошельки по большей части были полны разных находок такого рода. Рот у преподобного Джонса искривился от отвращения, когда он мельком взглянул на содержимое: аммониты, стержни белемнитов, кусок окаменелого дерева, длинный черенок криноида. Он воспринял это так, словно я принесла в церковь лошадиный навоз на своих каблуках.
– Ради всего святого, зачем вы носите это с собой?
Не обращая внимания на его вопрос, я протянула ему аммонит:
– Мне хотелось бы знать, где обитает живой аммонит, ваше преподобие, потому что я никогда ни одного из них не видела.
Когда мы оба смотрели на окаменелость, я на мгновение почувствовала, что меня засасывает в ее спираль, все дальше и дальше по обратному ходу времени, к самому центру окаменелости.
Преподобный Джонс отозвался на зрелище аммонита более прозаично:
– Вероятно, вы не видели их, потому что они живут далеко в море и их тела вымывает на берег только после их гибели. – Он отвернулся, закрыл дверь и запер ее ловким поворотом ключа – жестом, который, казалось, доставлял ему наслаждение.
Я встала прямо перед ним, чтобы он не мог поторопиться уйти домой на обед. Собственно, он вообще никуда не мог двинуться, будучи запертым в угол. То, что он не в состоянии уйти, и мои неловкие вопросы, по-видимому, раздражали преподобного Джонса даже больше того, что я вытащила аммонит. Он склонял голову то в одну сторону, то в другую.
– Фанни, ты еще не закончила? – крикнул он.
Ответа, однако же, не последовало. Должно быть, та вышла, чтобы выбросить мусор, который намела с пола.
– Слышали ли вы о крокодильей голове, которую Эннинги нашли в утесах и сейчас выставляют в Курзале? – спросила я.