Глубокая религиозность и мистический настрой молодой императрицы не получили отклика у петербургской знати, где религиозные порывы Александры Федоровны вызывали насмешку. Воспитанная при чопорном английском дворе своей бабушки, королевы Виктории, с его пуританской атмосферой, императрица не сумела сразу вписаться в роскошную жизнь сановного Петербурга. Свою природную застенчивость и робость она пыталась компенсировать «царским видом» и излишней строгостью в общении, что еще более отталкивало от нее великосветское общество. Чувствуя почти откровенную к себе неприязнь со стороны русской аристократии, Александра Федоровна избегала пышных балов и празднеств, все более замыкалась в кругу семьи, отчуждая себя и Николая II от правящей элиты.
Вначале императрица не вмешивалась в решение государственных дел, всецело сосредоточившись на делах семьи. Но со временем она утвердилась в мысли, что является хранительницей не только семейного очага, но и всей Российской империи. Она стремилась, чтобы ее сын, царевич Алексей, получил свое наследство в полном объеме, без всякого изъяна. Прежде всего это касалось самодержавного принципа управления страной. Поэтому Александра Федоровна предостерегала Николая II от всяких уступок оппозиции. Она отстаивала те идеалы и принципы, которые исповедовал сам Николай II.
Николай был преисполнен желания оставить как можно в более неизменном виде тот порядок управления страной, который сложился при его отце Александре III. Он попал под влияние своей матери, а затем братьев умершего царя, среди которых особую роль играли московский генерал-губернатор Сергей Александрович, не отличавшийся особым умом Владимир Александрович и довольно легкомысленный Павел Александрович. Они-то и довели молодого царя своими советами до русско-японской войны и революционных событий 1905–1907 гг.
Во время коронации императорской четы 17 мая 1896 г., на Ходынском поле в Москве из-за разгильдяйства и нераспорядительности властей произошла страшная давка, во время которой погибло около 1300 человек. Умная и властная Мария Федоровна требовала от сына отменить намеченные торжества, провести расследование и примерно наказать виновных. Но главным виновником происшедшей трагедии был дядя царя московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович. Николай II ввиду природной мягкости характера не мог нанести ему обиду. Поэтому он легко дал уговорить себя, что не стоит преувеличивать масштабы Ходынской катастрофы и отягощать скорбь. Тем более что на вечер был намечен бал у французского посла. И хотя император на следующий же день объехал с женой все больницы, где находились пострадавшие от Ходынской катастрофы, утешая и щедро одаривая жертв происшедшей трагедии, допущенную ошибку уже нельзя было исправить. В сознании народа глубоко засела мысль, что после гибели стольких людей царь поехал веселиться. Противникам режима был дан удобный повод обвинить императорскую чету в бессердечии и душевной пустоте.