Поэтому сплоченность большевиков, их широкая сеть агитаторов во всех жизненно важных точках, их неизменная пассионарность и преданность поставленной цели смели Временное правительство за одну ночь, почти без крови. Сейчас бы эту революцию назвали «бархатной». Однако если учесть в этом перевороте роль Германии, воевавшей с Россией, и для разложения врага финансировавшей и помогавшей Ленину вернуться из Швейцарии в «пломбированном» вагоне, то можно назвать это и «цветной» революцией.
Власть в России перешла к профессиональным революционерам, никогда лично не трудившемся в мастерских, не гнувших спину в полях, а знавших о жизни тех, кого они собирались вести к счастью, лишь по печати, из осторожных наблюдений за ними со стороны. Иосиф Сталин много позже презрительно отзывался о подобных соратниках, как о «писателях», т.е. теоретиках, умевших только спорить и сражаться в печати с помощью социальных измышлений.
Нет сомнения, что революционеры желали народу счастья и свободы, избавления от гнета, они верили в освобождение всех народов через Мировую пролетарскую революцию. Они провели долгие годы в тюрьмах и ссылках, не жалея себя в борьбе за торжество своих идей. Но среди них не было пролетариев, пришедших к ним с заводов, или крестьян от пашни: интересы этих людей представлялись умозрительно. Это были крайние пассионарии, однако мечтатели, кабинетные теоретики, но также и жесткие автократы.
Ни о какой классовой сущности, объединяющей эту группу революционеров, речи не могло быть. Ни рабочих, пролетариев или крестьян, т.е. «титульных» классов, которых они взялись представлять, среди них почти не было. Объединяла их бьющая через край пассионарность, приверженность идее вести народы к счастью, полное самоотречение и жертвенность во имя общего дела. Эта была типичная консорция пассинариев.
В лучшем случае, они могли управлять страной от имени пролетариата, осуществляя его «диктатуру» в его интересах, но этого не произошло ни тогда, ни впоследствии. Все сразу пошло совсем не так, как большевики научились у своих «классиков», и не так, как они сами уверяли и писали долгие годы в своих нелегальных газетах и брошюрах. Судьба народа, как и их личные судьбы, сложились иначе, чем они надеялись и о чем «мечтали». Лишь в единичных случаях власть выпадала из рук каждого из-за смерти по естественным причинам. Большинство из них приняло смерть по воле своих соратников и коллег – по личному указанию диктатора, действием всемогущего НКВД, а то и по «законному» решению партийного съезда или судебной «тройки».