— И как же в этом нелегком деле я могу вам помочь? — задаю ей вопрос.
Она с мольбою глядит на меня:
— Его выиграл Ларре.
Я удивленно гляжу нее:
— Вот как! И что же Таррум помочь жене друга не может? — равнодушно у нее узнаю.
Она старается — вся будто трепещет. Хороша ее странная, мастерская игра.
— Я просила, — она сокрушается. — Но он отказал — у самого сейчас проблемы с деньгами. После войны империя вся обнищала… А мой муж к другу с мольбой не пошел. Сказал, что карточный долг — дело мужской чести, не моего ума дело.
Она замолкает. Потом продолжает:
— Понимаете, этот кулон для меня очень дорог. Прошу вас, умоляю! — жарко произносит она. — Помогите! Вы Ларре — кузина. А родни не столь много у норта. В ваших силах на него повлиять.
Я смеюсь горько и грустно:
— Вы ошибаетесь.
— Пусть так, — она признает и затем с осторожностью намекает мне. — Но у вас есть доступ к его вещам… — потом вскрикивает. — О нет, то, чего я прошу, до чего недостойно!
— Хотите, чтобы я передала вам эту вещь? Без ведома Таррума? — уточняю.
Она смотрит на меня, и в ее глазах нет ни единой застывшей слезинки. Сухи они и холодны. Один трезвый и смелый расчет. Собравшись с духом, нари мои слова подтверждает.
И я знаю, понимаю, что нари Бидриж до мелких мелочей продумала заранее все, подгадала и нашла подходящий момент. Одно необычным мне кажется: почему любовника, ночи с которым любила проводить, сама не попросит? А Асия мне все обещает:
— Вы не подумайте, — говорит, — для вас я все сделаю. Деньги найду.
Задумчиво гляжу на нее:
— Ваши монеты мне не нужны, — также расчетливо, надеясь на выгоду, я ей отвечаю.
* * *
Оставшись одна, нари Бидриж достает бумагу из дубового секретера. Шелестеть она начинает белыми, чистыми листами и принимается срочное письмо тут же строчить. Водит пером, заточенным остро, и убористо пишет:
«У.,
Сделала все, как Вы просили. Похоже, что Ваша затея удалась.
А.Б.»
Затем Асия подзывает слугу. Не говоря ничего, протягивает ему в руки конверт. Тот кивает и покидает ее.
И послание вовремя достигает опасного адресата.