Натали в смятении тщетно искала способ помочь ему. Джек все время обещал пройти курс лечения от алкоголизма, но ничего не делал, чтобы побороть свой порок. Наоборот, все знали, что стакан с холодным чаем, который он держит в руке, больше чем наполовину наполнен джином. Театральные круги, где благородство никогда не было главной добродетелью, просто бурлили от злобных пересудов. К тому же скрывающему свой гомосексуализм Уилсону уже не удавалось бежать от прошлого. С обоих берегов Атлантики Натали писали обеспокоенные друзья. «Я бы хотел услышать от тебя хорошие новости о твоем муже, – писал ей Жан Кокто. – Твое горестное личико так печалит меня!»[250]
Известие о смерти Джона Уилсона в возрасте шестидесяти двух лет 29 октября 1961 года не удивило никого из друзей княжны. Его с трудом можно было узнать: от постоянного пьянства он деградировал интеллектуально и физически и влачил существование в инвалидном кресле – приступы буйства, когда он сметал все на своем пути, сменялись часами полной прострации. Как мог обворожительный мужчина, за которого она вышла замуж двадцать четыре года назад, спутник жизни, единственный избранник, превратиться в это жалкое безумное существо? С ужасом узнав, что Натали обнаружила безжизненное тело Джека на полу его спальни, близкие поспешили к ней, чтобы поддержать и утешить. Слезы, водка, сожаления… Что касается финансовой ситуации, то вскоре все убедились, что Уилсон предусмотрительно подготовился к этому печальному исходу. Княжну ждали совсем другие заботы. Всю жизнь она бежала от себя и своих воспоминаний. И вот в пятьдесят шесть лет она оказалась узницей того, чего всегда боялась больше всего: одиночества и прошлого.
В том же 1961 году к трагедии Романовых снова было привлечено всеобщее внимание. 15 мая в Гамбурге наконец завершился судебный процесс, начатый Анной Андерсон, которая с 1921 года претендовала на имя великой княгини Анастасии, кузины и подруги детских игр Натали. Суд вынес окончательный вердикт – эта женщина не была дочерью Николая II. Тем не менее в течение сорока лет многочисленные близкие друзья императорской семьи не могли прийти к единому мнению. Для одних – фрейлин императрицы Александры Федоровны, адъютантов царя, гувернера и многих родственников, например князя Феликса Юсупова, – мадам Андерсон была всего лишь авантюристкой. Другие же, а их слова тоже заслуживали доверия, – великий князь Андрей, кузен царя, или профессор Отто Рехе, всемирно известный антрополог, – утверждали, что это была, без сомнения, Анастасия, невинная жертва большевиков. Можно понять растерянность Натали, вынужденной вновь столкнуться с этим сложным делом как раз тогда, когда она сама была так уязвима, хотя она даже не выступала официальным свидетелем на процессе мадам Андерсон. Газеты опять писали о страданиях, которые пришлось пережить Анастасии: убийства, насилие, скитание из страны в страну. И все это длилось месяцами. Защита от внешнего мира, которую так тщательно и долго выстраивала Натали, пытаясь уберечься от воспоминаний о своей собственной трагедии, трещала по швам.