Серебро и Золото (Мах) - страница 184

Где-то на западе поднял свой сильный голос медный горн, и сейчас же за завесой "черного тумана" зашевелились массы изготавливающихся к последнему смертельному броску всадников.

"Время!"

– Квиг!

– Я здесь, конунг!

"Боже мой! Ни один из них не смеет теперь назвать меня просто графиней…"

Между тем, затаившаяся до времени кавалерия пошла, тронулась с места, осторожно, шагом, выдвигаясь к пункту последней атаки. Минута. Две. Три…

"Пошли!"

Их не было видно за пологом все еще не рассеявшегося тумана, но расстояние было невелико – пятнадцать саженей[66], никак не более. И стрелки не могли не слышать, как набирает скорость кавалерийская лава.

– Труби!

Квиг взбросил руку с рогом ко рту и над речной долиной поплыл долгий и мощный звук. А в следующее мгновение разом вжикнули, исчезая в тумане, сотни стрел, и снова, и опять… Лучники метали стрелы так быстро, как только могли, постепенно переходя с навесной траектории к настильной стрельбе. За клубящимися туманами слышались приглушенные, глухие, как через толстую ткань, вопли, крики, отчаянное лошадиное ржание, треск ломаемых при падении пик, звон металла о камень, и металла о металл.

– Сейчас они повернут на нас! – Елизавета опустила забрало, "оскалившись" на невидимого пока врага рысьей пастью, взяла из руки Ирины щит и приняла от одного из гвардейцев моргенштерн Эрика. – Труби тревогу!

И снова взметнулся к светлеющему небу призывный клич. Елизавета повела плечами, примериваясь к тяжести брони, двинула левой рукой, держащей щит, почувствовала боль и приняла ее, как часть договора. Потом приподнялась в стременах и слегка повела правой рукой. Устрашающая "Утренняя звезда" качнулась на цепи. Она была тяжелая – шесть гривен[67], никак не меньше, – но руку не тяготила, и ухватистая рукоять не скользила в кольчужной перчатке.

"Ведьма к ведьме пришла…"

Раздались чавкающие звуки, плеск разбрызгиваемой воды, звонкие удары лошадиных копыт по камням, и из колеблющегося марева туманных масс выплыл, медленно обретая форму и скорость, первый всадник. За ним другой, третий… Венгры, испытавшие, по видимости, шок и растерянность в первые мгновения боя, когда на них внезапно посыпались вражеские стрелы, нашли в себе достаточно мужества, чтобы не бежать, а, напротив, атаковать неведомого врага.

"Молодцы!"

Первая шеренга скульнскхорцев уже передала луки и колчаны назад, взяв в руки мечи и боевые топоры. Вторая – выстрелила в последний раз, сбросив с коней еще пару десятков всадников, и тоже взялась за сталь. Лучники третьей шеренги, отступив на шесть шагов назад, успели выпустить по две стрелы, прежде чем и им пришлось взяться за мечи.