Но знаешь, не всем отшельникам так-то легко пережить изоляцию от всего мирского и принять себя. И не все отшельники стали такими по своей воле. Многие в одиночестве, в замкнутом пространстве начинают сходить с ума. Возникают у них страхи, подозрительность и недоверие, из-за которых начинаешь видеть в каждом врагов и злиться на ближних за свою несправедливую судьбу.
Однажды я проснулся среди ночи от шума, который устроили мои товарищи. Я не успел их разнять. Я зажёг лампу и увидел, что один из моих товарищей убил третьего. Они часто ругались и угрожали друг другу, и я до сих пор виню себя за то, что позволил со своей стороны такое попустительство. Тело одного из них лежало в луже крови на полу. Убийца был напуган. Он не знал, какой реакции ему ждать от меня, поэтому кинулся с табуретом и разбил его о мою голову.
Когда я очнулся, его уже не было. Он забрал половину наших снастей, несколько шкур и большой запас еды. Всё это он загрузил в лодку и сплавился вниз по реке – неизвестно, как далеко. Тогда и я сам не мог ещё простить ему этого, был зол. Я сел в машину и доехал в Хахчан, где рассказал о происшествии местному участковому. На следующий день я вернулся к себе в хижину в сопровождении трёх милиционеров. Они всё задокументировали, долго опрашивали меня, сфотографировали следы и орудие убийства. Труп они забрали и сказали, что снарядят отряд для поисков.
Два месяца поисков на дали никаких результатов – следы убийцы бесследно канули в тайге. Не было никаких зацепок. Позже мне сказали, что органы будут ежемесячно отправлять сюда проверку, чтобы получать от меня сведения о том, не появлялся ли в заброшенном посёлке беглец. Конечно же, я согласился сотрудничать. Я знал, что мой товарищ объявится рано или поздно. Человеку, который до этого жил хоть в каком-то подобии общины и цивилизованности выжить одному почти невозможно. Прежде всего, ему нужна еда – будь то даже соль, крупы, сухари или мука. Посуда. Одежда. Хотя бы минимальные средства гигиены. Я ждал его всё лето, но он не объявлялся. Я думал, что он сгинул в тайге, пропал по своей глупости, и уже никогда мне не увидеть его. Время шло, и ненависть моя стихала. В какой-то момент я даже стал испытывать к нему сочувствие. Сначала было страшно за свою жизнь, потом это всё прошло и утихло. Такой уж я человек, отходчивый, долго злобу держать не могу. Объявился он только в конце осени, спустя полгода, когда уже лёг снег и начинались сильные морозы. Должно быть, он шёл ко мне больше недели, может две, и был сильно истощён. За собой он тащил сани с едой, шкурами убитых животных и лодкой. Я сразу понял, что он ко мне ненадолго. Он сам выбрал свою судьбу – жить отшельником в дикой тайге и скрываться до конца своей жизни. Он был очень измучан морально. Уставший и несчастный. Не было никаких слов раскаяния, жалоб, горя, но по нему было видно, как ему было тяжело все эти месяцы, как измучила его эта жизнь и как он сожалеет о своем поступке. Я рассказал ему, что его ищут, что ему нельзя оставаться здесь, хотя он и сам прекрасно всё понимал. Он просил помощи в провизии и вещах. Взамен он оставил мне шкуры животных, которых успел изловить за лето. И я ему помог. Не хотел иначе. Он уехал уже на следующий день, а милиции я так и не рассказал о его приходе. Сколько уже лет прошло? Я уж толком и не помню, но мой товарищ приезжает ко мне раз в полгода, осенью и весной, пока с полей ещё не сошёл снег. Я заранее уже знаю что ему нужно, и стараюсь подготовить к его приезду необходимые вещи и еду.