— Ишемия у меня с девяносто третьего года, — вставил Товцев. — Как закодировался, так и начало прихватывать… Водка, она же расширяет сосуды…
— Ненадолго расширяет, — строго сказал Кирилл. — А после надолго сужает. Ваше кодирование, Иван Петрович, никак не связано с развитием ишемической болезни.
— Вам, ученым людям, виднее, — покладисто сказал Товцев. — Может и не связано. Но как с бутылкой раздружился, так сразу и сердце шалить начало…
Палатный врач заставил прождать себя минут семь и всячески демонстрировал недовольство тем, что его отвлекли от дел — и взглядом, и всем выражением лица, и тоном голоса.
— Простите за беспокойство, — вежливо сказал Кирилл в ответ на грубое «чего надо?», — но мне нужно кое-что с вами обсудить. Давайте выйдем в коридор, чтобы не утомлять людей своим присутствием…
В коридоре он сунул грубияну под нос кардиограмму Товцева и спросил:
— Вам не кажется, коллега, что здесь инфаркт?
— При перикардите тоже наблюдается смещение сегмента «эс-тэ» выше изолинии, — ответил коллега. — Вам бы положено это знать.
— Я знаю, — так же вежливо ответил Кирилл. — И еще я знаю, что при перикардите подъем сегмента «эс-тэ» наблюдается практически во всех отведениях, поскольку изменения миокарда носят диффузный характер, а не очаговый, как при инфаркте. А здесь мы имеем…
— Михаил Максимович согласен с диагнозом перикардита! — перебил коллега.
— Все могут ошибаться, даже заведующий отделением, — Кирилл позволил себе сдержанную ироничную усмешку. — Но кардиограмма скорее говорит о переднебоковом инфаркте, чем о перикардите. Шума трения мне выслушать не удалось…
— Надо было посадить его!
— И сажали, и вперед наклоняли, и поддерживали, чтобы не упал, но шума трения так и не услышали, — Кирилл сокрушенно развел руками, в одной из которых была история болезни Товцева, а в другой — снятая в приемном отделении кардиограмма. И еще позволю себе обратить ваше внимание на отсутствие повышения температуры и практически нормальное количество лейкоцитов…
— Когда Михаил Максимович вернется…
— А вы уверены, что до его возвращения со Товцевым ничего не случится? — спросил Кирилл, сменив тон на строгий и требовательный. — Откуда такая уверенность? Пациент должен находиться в блоке,[25] а не в отделении! И исправить эту ошибку нужно прямо сейчас! Когда Михаил Максимович вернется с собрания, он скажет вам спасибо за то, что вы не стали терять время.
— Долбаная жизнь! — прочувственно констатировал коллега и пошел оформлять перевод.
— А здесь точно инфаркт, Кирилл Мартынович? — спросила одна из студенток.