Другой эпизод, впоследствии описанный Швейцером, показывает, что обмен пленными может иметь и комическую сторону; на одной из станций неподалеку от Лиона эльзасцев, подлежавших обмену, встречала многочисленная комиссия из дам и господ. Приехавших провели к щедро накрытым столам, любезно предложили присесть и пообедать. Изголодавшихся обитателей лагеря не пришлось долго упрашивать. Подумать только, как все же поразительна французская любезность! Устроить прощальный обед для интернированных! Однако речь гостей вскоре показалась встречающим странной: все говорили на эльзасском диалекте. Оказывается, произошла ошибка. Здесь ожидали французов с оккупированного севера Франции: немцы отправили их на родину через Швейцарию. Однако это угощение, пусть даже предоставленное по ошибке, все же было воспринято пленниками как проявление человечности. «Самое любопытное в этом инциденте, поскольку все произошло очень быстро, то, что большинство моих спутников, увлекшись едой, даже не заметили ошибки и отбыли с этой станции в счастливом убеждении, что угощение, которому они отдали должное, предназначалось для них».
Так впоследствии Швейцер рассказывал об этом обеде — первом сытном обеде после долгих лет голодания.
У самой швейцарской границы состав, пополнившийся между тем изрядным количеством вагонов, задержали до прибытия поезда с интернированными французами. Только 15 июля поезд наконец прибыл в Цюрих. К удивлению Швейцера, его встречали друзья — профессор-теолог Арнольд Майер и певец Роберт Кауфман. Оказывается, они раньше самого Швейцера узнали, что он прибудет сюда по обмену. Они вошли к нему в вагон и, стоя у окна купе, проводили его вплоть до самой германской границы. Швейцер с удовольствием разглядывал ярко освещенные города Швейцарии, которую пощадила война, и любовался их опрятным и приветливым видом.
«Жуткое впечатление произвел на нас город Констанц. Здесь мы впервые увидели ужасный голод и нищету, о которых до сих пор лишь слышали. По улицам бродили бледные, исхудалые люди».
Родители Елены Швейцер приехали в Констанц встретить дочь и зятя. Они были счастливы после столь долгой разлуки вновь увидеть дочь и ввиду плохого самочувствия Елены добились разрешения сразу же увезти ее в Страсбург. Альберту Швейцеру, однако, пришлось задержаться в Констанце на день, чтобы уладить разного рода формальности.
В Страсбург он прибыл ночью. Город с его затемнением — из опасения воздушных налетов — потряс его до глубины души. Куда только девался некогда веселый, радостный Страсбург? Попасть в отдаленный пригород, где жили родители жены, до утра было невозможно. Лишь с большим трудом Швейцер отыскал знакомых, у которых и заночевал.