После ужина пленник быстро заснул, но сон, поначалу покойный и умиротворённый, со временем превратился в кошмар. Сгоревший, обугленный охранник-татарин с выжженными глазницами и облезающей шматами плотью подносил ему флягу с водой и всё причитал хриплым голосом «Хабиб утреде»****, и качал сокрушённо головой.
Воронцов пытался объяснить ему, что не хотел его сжигать, что так вышло ненамеренно, но мертвец не слушал, он был поглощён только своим горем.
Пленника разбудил шум. Оказалось, вернулся Семихватов.
В лагерь вошёл небольшой отряд с князем во главе, а после въехал на телеге человек в лохмотьях и с цепью через плечо — раскольник. Сзади к телеге была привязана корова и собака.
Навстречу им выбежал мурза.
— Херметле, Борис Константинович, все спокойно, ваши приказы исполнены.
— Если бы это было в самом деле так, Корчысов, мне бы не пришлось прибегать к таким мерам, — непонятно ответил князь. — Прошу вас, — обратился Семихватов к раскольнику, — приступайте, но сделайте это за пределами лагеря.
— Благодарствую, государь-батюшка! Благодарствую! — стал кланяться тот. — Вот там, где пищали стояли, ась? Подойдёт?
Князь кивнул. Было видно, что ему не слишком нравится сама затея, но он терпел. Вся компания переместилась за укрепления.
Георгий решил полюбопытствовать, что такое будет делать колдун. Он изловчился и протиснулся на длину цепи между телегами. Стражники его покричали для виду, но понукать к возвращению не стали, они и сами были не прочь поглядеть, но обзор у них был нехорош.
По велению колдуна принесли котёл, чуть в стороне развели огонь.
Сам же колдун отвязал от телеги корову и повёл к котлу, всё время нашёптывая ей что-то на ухо. Перед самым котлом корова необыкновенно споро и послушно задрала передние ноги и встала ими внутрь.
Воронцов глядел на этой действо во все глаза, едва дышать не забывал —без сомнения, перед ним начинался магический ритуал.
В свете костра блеснул нож, колдун задрал животине голову, глубоко вонзил нож в шею и, тяжело кромсая плоть, перерезал скотине глотку. Кровь хлынула в котёл, но корова стоял всё так же спокойно, только голова у неё перекосилась набок.
Вид этого действа был до того неестественен, что Георгия передёрнуло.
Из телеги принесли козу, поросёнка и пса. Кобель, почуяв запах крови, загавкал глухо, но колдун положил ему ладонь на голову, и тот успокоился.
Всем животным отворили кровь и пустили её в котёл.
Корова осела на задницу, но передними ногами всё еще стояла в кровавой купели. Колдун заглянул внутрь и, не удовлетворившись, велел выпрячь кобылу.