Это что ещё за невидаль? И почему никто не заглянул и не спросил: «Чего изволите?» Нет, нужно ехать, ехать как можно скорее.
Георгий умылся, воспользовался уборной в сенях, и, не дождавшись слуги или хоть кого-нибудь с одеждой, решился выйти на двор. Однако дверь была заперта.
— Ну, это уже слишком! — Воронцов с силой подёргал ручку, в этот же миг с той стороны послышалось движение, и дверь отворил сам хозяин дома.
— Доброго утра, херметле Георгий! — с улыбкой приветствовал он капитана. — Как почивалось? Как твои раны?
— Это что за гостеприимство с запорами? — не на шутку рассердился гость.
— Ой, прости-прости, это не тебя запирали, это для тебя.
— Что за «non-sens»?!
— Да-да, ночью уже ты говорил, что век бы не покидал наш Боброцск, хоть бы и запереть тебя здесь. Вот служанка и постаралась. Она очень старательная, как ты её нашёл ночью, а? — Мурза панибратски подмигнул и улыбнулся. — Давай я зайду попозже, а? Лейла! Лейла, подойди!
— Позволь, но... — начал было Георгий, однако сказать ему было нечего, он совершенно не помнил ночи. — Нет, я сейчас не расположен. — Воронцов неуверенно улыбнулся подбежавшей девушке. — Вели лучше принести моё платье.
— Как пожелаешь, как пожелаешь. Видишь, у меня желание гостя — закон! Лейла, принеси наряд господина капитана и... помоги надеть. Ах-ха-ха, ваш русский обычай потчевать гостя трижды мне по нраву.
— Давай оставим наши обычаи, утро нынче не так добро ко мне.
— О, для этого у меня есть верное средство, наше, татарское. Велю подать к завтраку.
Мурза ушёл, а Воронцов, отослав от греха подальше служанку, принялся одеваться. Дело это было небыстрое, потому он снова вернулся к размышлениям о своём пребывании в Боброцске. Положим, бал у Семихватова был нужен — в конце концов знать о местных делах полезно, но почему он не уехал вчера? Вот загадка. Но сегодня — непременно надлежит ехать, непременно.
Завтрак накрыли в беседке у конского круга.
— Вот, попробуй, в четверть часа всё вчерашнее огорчение снимет, — порекомендовал хозяин белый, отдающий травами напиток, который услужливо разливала по хрустальным бокалам давешняя Лейла.
Девушка, одетая в тонкий разноцветный шёлк, проявляла чудеса гибкости в тесноте беседки, и перед глазами гостя мелькали то сильные смуглые предплечья, то изящная шея.
— Да, весьма освежает. Что это?
— Айран, скифских ещё времен питьё. — Арслан сидел свободно, откинувшись на спинку стула, и неспешно, с ленивой грацией тянулся за кусочком то одного, то другого блюда. — Скифы, хазары, печенеги... монголы... татары... Грозные народы Востока. Ещё двести лет назад здесь гнали свои табуны кочевники. А что будет ещё через двести лет? Быть может, все повторится?