Венди. Всё хорошо? Как дела, здоровяк?
Грэм, с акцентом. Пррревосходно, пррросто пррревосходно!
Венди. Можно мне кофе и пакет чипсов, приятель? И ещё порцию рыбы и сосиску…
Сэм. Сосиски у нас кончились, а я обойдусь чипсами.
Венди. И пирожок.
Грэм. Один пирожок и чипсы.
Мы выпрыгиваем из нашего «передвижного фургончика с фаст-фудом» (быть может, это помогает сбалансировать непомерные затраты на пропитание Грэма) и идём к нашей команде в лагере, который они обустроили для следующего съёмочного сюжета. Там стоят огромный тент и брезентовая палатка Грэма – военного образца, годов этак 1940-х, – в общем, времён его учёбы в школе. Ага, он ещё и не подозревает, что по контракту обязан спать тут хотя бы одну ночь, – а это всё потому, что ни он сам, ни его агент толком контракт и не читали! Жду не дождусь полюбоваться на его лицо, когда я сообщу ему хорошую новость. Но сперва его нужно накормить обедом и напоить вином, а не то он перейдёт в режим Джереми Кларксона[50] и врежет мне по носу, потому что если одного или другого не покормить вовремя, то пострадают люди.
Честно сказать, я даже немного волнуюсь насчёт его возможной реакции. Это как стоять в очереди на американские горки. Но прежде чем мы устроим очередную порцию ерунды и веселья, надо сперва поработать. Этим отличным утром мы общаемся с гэльским певцом и рассказчиком Гиллебриджем МакМилланом, и будем говорить о языке и культуре горцев. Гиллебридж сыграл барда Гвиллина в третьей серии первого сезона «Чужестранки», где исполнял народные гэльские песни в замке Леох. Гэльский – его родной язык, и после того, как в сериале я немножко учил его и декламировал фразы наизусть, мне не терпится разузнать побольше.
Я даю Грэму указания для съёмок: когда Гиллебридж приедет, Грэму нужно будет вылезти из палатки после бессонной и весьма неуютной ночи. А я тем временем буду занят приготовлением горского завтрака для Грэма. Грэм скрывается в палатке, пока я начинаю готовить овсянку на огне. Традиционно её готовят из овса, соли и воды, это лучший способ поддержания энергии, поскольку она даёт «медленные» углеводы. Я просто адепт овсянки. В детстве у нас был друг семьи, который готовил её на завтрак с почти религиозным пиететом. Он сыпал туда слишком много соли, а после оставлял её остужаться и застывать. «Ломтик или два?» – спрашивал он, подавая её словно непропечённый пирог. А я обнаружил, что если ем её каждый день, то мне хватает сил на долгие часы съёмки. В ней, кстати, ещё и неплохое содержание белка и она очень сытная; такую слопал бы даже Шварценеггер.