— Итак, — мучительница перевернула лист и хлопнула по нему ладонью. — Здесь десять видов наказаний. Есть совсем легкие, вроде порки плетью, есть весьма… изысканные, — тонкие губы изогнулись в предвкушении. — Сейчас ты будешь писать диктант. Каждая ошибка запустит грифель, и тот в случайном порядке выберет наказание для твоей сообщницы. Согласен?
— Ты ведь понимаешь, что если я тут не сдохну, то ты получишь ответ в стократном размере, — прорычал узник.
— Страшно — сил нет… — колдунья вооружилась указкой, встала напротив и постучала по маленькой аспидной доске. — Приступай. Первое предложение: Меня зовут принц Амис, и я — отвратительный, непослушный, самодовольный поросенок, воспитанный в лености, безответственности и полном пренебрежении к чужим бедам и чувствам.
— Да ты издеваешься? — юноша швырнул стилус на черную гладь. — Я это не только написать, но и запомнить не смогу!
— Можно пропустить, — ведьма села рядом и подперла острый подбородок ладонью, продолжая омерзительно ухмыляться. — Но тогда я запущу маховик.
— Я не пройду это задание, — парень насупился и скрестил руки на груди. — Ты сделаешь все, чтобы я допустил как можно больше ошибок.
— Что, даже не попытаешься? Инна совсем тебе не дорога? А письма слала, словно молодая жена мужу в дальнем походе.
— Делай, что хочешь…
— И сделаю.
Она вытянула руку и описала пальцем ровный круг. В тот же миг стержень завертелся с такой скоростью, что слился в единый серый диск, и пару мгновения спустя столь же быстро замер напротив седьмого сектора.
— Так, что там у нас? — Наставник передал хозяйке листок. — Ого, зашли сразу с козырей. Кнут — три удара.
— Да ты с ума сошла! — Амис вскочил, чуть не опрокинув стол, но ошейник сразу усадил бунтаря на место и для верности слегка придушил.
Юнец часто бывал на площади и видел, на что способно это орудие в умелых руках. Кнут рассекал кожу с первого взмаха, к тому же наносил серьезный урон внутренним органам, а единственный удар по печени стопроцентно обрекал беднягу на медленную и мучительную смерть. А железный исполин мог и вовсе переломать кости и покалечить беднягу так, что та бы никогда не оправилась. Это принц нужен в заложниках, а фрейлина никому и даром не упала.
— Это слишком!
— А что мне еще остается? — с укором спросила истязательница. — Проявляю мягкость — получаю грязь. Окружаю заботой — то же самое. Значит, придется обращаться с вами по всей строгости. Не обессудь, но вы сами напросились.