Черная ткань скользнула на пол, Инна, глотая слезы, попыталась прикрыть наготу, но ведьма тут же рявкнула:
— Руки по швам!
Несчастная судорожно сглотнула и сомкнула веки, но подчинилась.
— Разве она не прекрасна? — истязательница цокнула, как конюх при виде доброй кобылки. — Какие грудкт, какие ножки… Юная богиня! Хоть сейчас статую ваяй. С таким телом и личиком у нее было большое будущее. Но что скажет муж, когда увидит на спине шрамы от кнута?
— Не смей, — процедил Амис, сидя на стуле, как на остриях кинжалов. — Забей меня до полусмерти, но ее пощади…
— Увы и ах, — ведьма не отказала себе в очередной улыбке — омерзительней всех предыдущих. — Круговая порука. Ты знал, на что шел. Развернулась! Ладони к стене!
— Пожалуйста, — прошептал принц, глядя на нежные плечи, дрожащие так, словно узница вышла из ванной на лютый мороз.
— В который раз я это слышу? — чародейка выпрямилась и закусила губу. — Третий? Четвертый? Пятый? Я уже давно убедилась, что твои слова не стоят и тухлого яйца. Но сегодня за них впервые ответишь не ты, а кто-то другой. Раз!
Наставник ударил столь быстро, что пленник не заметил ни замаха, ни полета кнута. Просто раздался щелчок, а за ним визг, от которого кровь застыла в жилах. Прежде крики с городской площади лишь забавляли принца — он хохотал, наблюдая за корчами, и делал ставки, сколько продержится приговоренный прежде, чем напрудит в штаны. И даже если почетный зритель стоял в первом ряду, происходящее казалось эхом далекого чуждого мира, которым тот волею судьбы повелевал. Этот мир имел четкую границу: вот здесь холопы, мещане, дворяне и прочий сброд, а здесь — королевская семья. Сын монарха может посещать вотчину простолюдинов подобно тому, как боги спускаются к смертным, приняв их обличья.
Но никто не имеет права посягать на юдоль престола, а нарушителей ждут страшнейшие из казней. Поэтому истязания на эшафоте казались одной из разновидностей спектакля и вызывали не больше сочувствия, чем страдания растоптанного жука или угодившей в капкан крысы. Но теперь Амиса не просто спустили с небес на землю, но и сделали неотъемлемой частью этой самой грязи, и жизнь его имела хоть какую-то ценность лишь до тех пор, пока Вальдран намеревался отвоевать северные горы. Если же Эльбер откажется от посягательств на захваченную провинцию, то парня ждет такая участь, какую не уготовили ни одному простолюдину.
Поперек хребта вспухла ровная черта, а к пояснице наперегонки пустилась дюжина алых капель. Инна вжалась в доску, но не устояла на подкосившихся ногах и опустилась на колени, не переставая дрожать и тихо всхлипывать.