— Нравится? — спросила ведьма таким тоном, словно речь шла о стряпне на ужин. — Или тебе все равно, как плевать на тех, кого пытали на твоих глазах, или над кем измывался ты сам? Что, уже не так забавно смотреть на чужие мучения?
— Чего ты добиваешься? — процедил Амис, не обращая внимания на впившиеся в ладони ногти.
— Для начала — исполнения наказания. Два!
В этот раз конеголовый ударил медленнее, и удалось разглядеть, как именно тварь орудует кнутом при таком низком потолке. Оказалось, он зажимал кончик в одной из конечностей, потом оттягивал и метал точно в цель подобно тому, как движется тетива арбалета. И кнут не падал сверху вниз, а летел по прямой, причиняя не в пример больше страданий. От дикого визга и без того зажатое в тисках сердце пропустило удар, а веки защипало от проступивших слез. Фрейлина выпрямилась в пряжке, засучила руками по доске и снова рухнула без сил, тяжело дыша и уткнувшись лбом в стену. Принцу показалось, что третьего удара бедолага попросту не выдержит, и это предположение было недалеко от истины.
— Ты убьешь ее…
— Ну и что? Тебе-то какая разница?
Наставник натянул туго сплетенную веревку и замер в ожидании приказа.
— Не надо. Только не так…
— Три!
Амис рывком выпрямился, опрокинув стол, и бросился к свернувшейся калачиком фрейлине. Ошейник тут же впился под кадык, но парень сумел ступить еще шаг прежде, чем цепь намертво зависла в воздухе. И этого шага хватило, чтобы заслонить дрожащее тельце от смертельного удара. Спину словно обожгло каленым железом, в глазах потемнело, а из глотки непроизвольно вырвался вскрик. В отличие от любых других ран, боль от кнута не ослабевала, а наоборот — нарастала с каждым мигом, как если бы каленый прут не отняли, а продолжили вдавливать в плоть. Одним богам ведомо, как девушка вытерпела такое мучение, и даже думать не хотелось о тех несчастных, которых забивали десятью, двадцатью и даже полусотней ударов. Принц приподнялся на цыпочках и зашипел, чувствуя горячую влагу на скулах, а расплавленная сталь все заливалась и заливалась в рассеченную кожу, выталкивая сознание на грань забытья.
— Какой удивительный пример мужества и самопожертвования, — чародейка осклабилась. — Очень жаль, что ты пропускал уроки, иначе бы знал, что если в приговоре указаны три удара, то именно столько преступница и получит, хоть каждый раз подставляй хребет. А теперь садись и наслаждайся окончанием нашего скромного представления.
Цепь выволокла сопящего и дергающегося юнца из прохода между столами и усадила на место.
— Встать! — тут же прозвучал приказ.