Апресян (очень спокойно): —
Коля, а ведь это твоя синтагма. — Гы-ы…Торжественное отмечание р-революционных праздников ушло в прошлое, но неизменно отмечались дни рождения сотрудников, ну и, конечно, Новый год, с подарочком для каждого на ветках ёлки.
Всё это хорошо, очень даже хорошо, но лично для меня наступили трудные времена. В конце 80-х на меня накинулись болезни.
Не очень-то охотно слушаем мы о чужих недугах, а о своих поговорить — пожалуйста. Вот и я не удержусь и поговорю на эту скучную тему. Не могу пожаловаться: Бог наградил меня немалым запасом сил. Лев Толстой в 82 года удивлял уверенной верховой ездой. Я, 85-летний и моя жена Светлана (80 лет) удивляли поляков, играя в католическом монастыре в пинг-понг. Вы скажете: «Железное здоровье!» Нет, совсем не так. Во-первых, «сердечные дела». Я — гипертоник «с большим стажем», пережил многочисленные гипертонические кризы и даже обширный инфаркт. Во-вторых (и это главное), много лет назад у меня обнаружили рак мочевого пузыря. Дважды выреза́ли опухоль, от третьей операции отказались — единственное, что можно сделать, — удаление мочевого пузыря. На это я не пошёл: всю жизнь я и мой пузырь были неразлучны. А в прошлом году у меня обнаружили ещё и злокачественную опухоль ушной раковины. А тут ещё одно «приключение». Засиделись мы с коллегами в Институте на моём дне рождения (76, 77 лет?). Когда я с подарками возвращался домой по дороге, петляющей между нашими «хрущобами» и частными гаражами, меня ждал ещё один «подарок». Страшный удар сзади по голове. Я полностью вырубился. Казалось бы — обшарьте мои карманы, возьмите сумку (был как раз день зарплаты) и — «до свиданья». Нет, «отвели душу» — зверски избили. Врачи говорили, что, судя по характеру повреждений, били ногами: перебили нос, скулу, повредили глаз. Ну, и конечно, сотрясение мозга. Бросили на газон истекать кровью. Спасли проходящие мимо соседи. Вызвали скорую, и я после операции выкарабкался. Но стал хуже слышать и почти не вижу левым глазом. Оптимизма эта история мне, конечно, не добавила.
Подводя итог теме «врачи и больные», скажу: «Бывает и лучше. Хуже, впрочем, тоже бывает». «Есть ещё песок в песочницах». Даже вот мемуары эти пишу.
На это наслоились и тяжёлые душевные переживания. Одно вызывало и усиливало другое. Утешали друзья, успокаивающе действовал сам вид моих коллег, склонившихся над рабочими столами, общение с ними и работа — и наша общая, и моя индивидуальная.
Но — отвлечёмся от забот и неурядиц и поговорим о выходах из обыденности — командировках, отпусках.