Моя ужасная няня (Брэнд) - страница 122
– Ой, бабушка Аделаида! – закричали дети. – Ой, миссис Гроббль, и миссис Гуттциц, и миссис Рамбльтум! Нам так жарко, мы так устали и хотим пить и есть! Пожалуйста, дайте нам поесть! – Но дамы неподвижно сидели в своих шезлонгах.
– Мы не можем, – ответили они.
– Не можете? – удивились дети, теперь бегая вокруг дам и скатерти для пикника, как краснокожие индейцы в воинственном танце. – Почему не можете?
– Мы застряли, – пожаловались дамы. – Холст порвался, и мы теперь не можем пошевелиться.
И дети увидели, что дамы действительно довольно крепко застряли в шезлонгах, причём в весьма странных позах.
Какое-то смутное воспоминание начало всплывать у детей. Разве давным-давно, когда мир ещё не был местом, где можно только бесконечно бежать, они сами не сидели вот так? Застряв в этих самых шезлонгах и глядя на лунную ночь, слушая колыбельный шелест моря и мечтая заснуть, но не в силах даже задремать… А потом они наконец заснули. Но о чём же они говорили перед тем, как заснуть?..
И дети вдруг перестали бежать и прекратили кружить вокруг пикника, накрытого на заснеженном лугу, и сказали друг другу, бледнея:
– Дитя! Всё это время его не было с нами. Где же Дитя?
И чей-то дрожащий голос спросил:
– Да что с ним случилось?
И другой срывающийся голос произнёс:
– Всё это время мы думали о своих усталых ногах и голодных животах и совсем забыли про Дитя…
И кто-то заплакал:
– Мы вели себя так эгоистично: думали только о себе и даже не вспомнили про наше бедное Дитя…
И тут вдруг случилось всё и сразу: белая скатерть с пикником словно ожила. Чашки и блюдца взлетели в воздух и с грохотом упали; пирожные и сэндвичи сами собой взмыли в небо, будто под снегом началось извержение вулкана. Чайник подпрыгнул и расплескал горячий тёмный чай; молочники заскакали, плюясь холодным белым молоком; пирожные и сэндвичи упали и рассыпались на кусочки. А двоюродная бабушка Аделаида выбралась из шезлонга и побежала прочь по заснеженному лугу во всю прыть своих старых тощих ног, а за ней помчались миссис Гроббль, и миссис Гуттциц, и миссис Рамбльтум, и все остальные дамы, и с ними убежала мисс Крилль, громыхая ведром на ноге, под протестующие крики из кресла-каталки. И Пузан с Евангелиной выскочили из кольца детей и бросились вслед за убегающими, а Ириска с Изюминкой едва успели напоследок куснуть Мопса за обрубок хвостика, как он убежал за всеми.
И знакомый голос произнёс:
– Ах вы, мои непослушные озорники, мои вредины и безобразники! Я уже начала гадать, когда же вы снова вспомните о доброте.
И няня Матильда возникла рядом, в своём длинном чёрном платье, выцветшем чёрном жакете и маленькой чёрной шляпке, увешанной по полям чёрными агатиками, – она ласково и бережно держала на руках спящее Дитя, и лицо её было так чудесно, что все дети воскликнули хором: