– Нет, Расп, еще не нужно, – ответил Дач. – Подождите, пока мы будем на месте…
Окум усмехнулся, но когда Расп обернулся к нему, лицо старика было серьезно и неподвижно, словно вырезано из дерева. Полло, стоявший возле него, оскалил все свои белые зубы.
– Ты чему ухмыляешься, черная образина? – заворчал Расп, обрадовавшись, что может напуститься на кого-нибудь.
– Я думаю, – ответил негр, – что пока мы с мистером Окумом будем заняты отыскиванием клада, вы будете целый день греться в кухне у очага.
Расп отошел к борту и начал сердито плевать в воду.
– Это почему шлюпка спущена на воду? – вдруг спросил капитан.
Пошли расспросы, никто ничего не знал; все только качали головами и находили это очень таинственным. Не было никакой причины, для чего спускать шлюпку. Если бы она пропала совсем и с кем-нибудь из матросов, причина была бы ясна; но весь экипаж налицо и все до одного уверяли, что не дотрагивались до шлюпки.
Это опять возбудило подозрение капитана, но суетливое утро заставило об этом забыть.
Сэм Окум сделался теперь капитаном шхуны, а Полло его помощником. Старый моряк распорядился, куда шхуна должна была направляться.
– Вы точно знаете, Окум? – спросил капитан через некоторое время, потому что поведение Окума не возбуждало в нем большого доверия.
Дав шхуне пройти полмили по течению, он вдруг повернул ее назад.
– Оставьте меня в покое, – заворчал Окум, – я делаю, что могу. Видите, я уже много лет не был здесь, и память моя уже не так свежа.
Капитан не сказал ничего, а только взглянул на Дача, который слышал каждое слово, и когда глаза их встретились, они как будто сказали друг другу: «Что, если наше предприятие окажется сумасбродством?»
Паркли тотчас же подошел к Окуму и заговорил, но получил такой резкий ответ, что старого моряка оставили в покое. Было очевидно, что он находился в большом недоумении, потому что в продолжение часа он раз двенадцать принимался жевать табак и беспрестанно вытирал пот с лица, стоя возле рулевого и отдавая ему приказания.
Для всех на шхуне это было самое интересное время. Все пассажиры собрались на палубе; и даже Джон Стодвик вышел, Вильсон и доктор, по-видимому, с таким же нетерпением, как и все, желали, чтобы потонувшие сокровища нашлись. Даже мулат и черный матрос как будто пробудились от апатии и наблюдали за Окумом, когда он время от времени менял направление шхуны: то подводил ее ближе к берегу, то пробирался между скалами, и один раз так близко, что ветви кокосовых пальм почти коснулись мачт. Капитан Стодвик чуть было сам не схватился за руль, потому что шхуна грозила сесть на мель.