Легко вообразить, какое негодование вызывал образ жизни Расина в Пор-Рояле. Действительно, мало того, что юноша писал светские стихи; мало того, что стихи эти восхваляли противную янсенистам партию; в довершение всего, он свел дружбу с актерами! Едва ли существовало какое ремесло, спокон веку мешавшее церкви больше, чем лицедейство. Актеры считались отлученными от церкви и вернуться в ее лоно могли лишь при условии отречения от своей профессии, что они обычно и делали перед смертью. Ведь театр считался, по слову Тертуллиана, «церковью диавола». Правда, Ришелье, искренне любивший театр и заботившийся о его процветании, еще в 1641 году издал за подписью короля указ, предписывавший не вменять актерам в бесчестье их занятие. Указом, однако, можно определять административные меры, и то не всегда успешно; с общественным мнением дело обстоит сложнее. В глазах обитателей Пор-Рояля во всяком случае актеры оставались людьми отверженными, погибшими; человек, входящий в сношения с ними, несомненно прикасается к греху, заражается им.
Упреки наставников звучали тем пронзительнее, чем отчаяннее становилось положение Пор-Рояля. Смерть Мазарини, старого врага янсенистов, вопреки их ожиданиям, не смягчила нависшей над ними угрозы. Напротив. Как и в случае с Фуке, молодой король, лишь только у него оказались развязаны руки, поспешил принять решительные меры против очага возможной оппозиции. В сущности, Фуке и Пор-Рояль и были двумя последними, самыми заметными проявлениями, светским и церковным, все того же духа самостоятельности и непокорства, который воспринимался королевской властью как опасность, независимо от намерений и политических настроений его носителей, чаще всего искренне преданных особе монарха и несомненно верноподданных. И поддерживал Фуке и янсенистов один и тот же круг людей – парламентские чиновники, фрондеры-аристократы и их друзья из священнослужителей, питавших галликанские убеждения. Что касается теологических тонкостей, то в них сам Людовик, получивший весьма поверхностное и несистематическое образование, был не слишком силен. Но духовниками французских королей традиционно оставались иезуиты. При Людовике в то время в этой должности также состоял иезуит, отец Анна, непреклонный и лично пристрастный противник янсенистов, адресат последних паскалевских «Писем к провинциалу». Ему нетрудно было убедить своего духовного сына в том, что Пор-Рояль – рассадник зловредной ереси, а потому гонения на него – дело богоугодное.
Весной 1661 года, за две недели до смерти Мазарини, ассамблея французского духовенства после долгих препирательств приняла наконец решение провести обязательное подписание антиянсенистского Формуляра, причем в число лиц, подлежавших участию в этой процедуре, включались не только епископы, настоятели монастырей, приходские священники, доктора богословия, но и простые монахини и даже школьные учителя. Король подтвердил это решение своим указом и разослал по всем епархиям Франции предписание безотлагательно его осуществить и доложить об исполнении по прошествии двух месяцев. А в Пор-Рояль, и парижский, и загородный, немедля были посланы королевские чиновники с повелением изгнать оттуда всех воспитанниц и послушниц и впредь никому не разрешать приносить монашеские обеты в Пор-Рояле.