— Да! Ну? Где это?..
По его отрывистым восклицаниям Олег ничего не мог понять и наблюдал за выражением лица шефа. Но и оно у него было таким, словно Плотников погрузился в телефон целиком, перенесся по сотовому сигналу на адрес, а здесь находится только оболочка, неподвижная и почти безэмоциональная.
— Я понял, — наконец произнес Петр Анатольевич, повертел телефон в руках, отложил мобильник в сторону и уставился голубыми глазами на Олега. — Кроме Меркуловой, что у тебя было такого, что за тобой следил частный детектив?
— Кто? — опешил Ермилов. — Фотограф — частный детектив? Что за…
— Вот и я о том же. Довели его до офиса частной детективной конторы «Досье». Вернемся к нашим баранам. Барашкам, — поправил он сам себя, очевидно, намекая на Меркулову. Плотников подвинул Олегу листок бумаги и ручку.
— Объяснительную писать? — вздохнул Ермилов понятливо.
— Позже. Я замечал, что, когда ты каракули свои рисуешь, соображаешь лучше, — бесцеремонно сказал шеф. — А соображать нам с тобой придется. Должность обязывает.
— Я до сих пор не имею этой самой должности, — напомнил Ермилов, досадуя на всезнайство Плотникова, тем более в области таких «интимных» привычек, как рисование каракулей, стимулирующих умственные процессы. — Между прочим, я к вам в Департамент не рвался. Нет должностей, так зачем было переводить. — Он тут же с легким волнением подумал, что на подобное ворчание шеф может ответить нелицеприятно, в том смысле, что теперь вопрос о назначении на должность вообще зависнет.
— Не шуми! Рисуй и думай. Я тоже набросаю версии, только устно. Если абстрагироваться от твоей встречи с журналисткой, первое, что приходит на ум, — твоя прошлая работа в прокуратуре. Второе — твоя жена.
— В каком смысле? — Ермилов напрягся. — При чем тут Люська?
Плотников опустил голову, улыбаясь:
— Твоя Людмила — адвокат в частной адвокатской конторе.
Ермилов за недолгое время службы в ФСБ неоднократно сталкивался с тем, как быстро некоторые оперативники соображают, а он порой не успевал за ходом их мыслей в разговоре и сейчас буксовал, не сразу понял, к чему клонит шеф.
А когда дошло, начал лихорадочно прикидывать, чем занималась Люська в последние месяцы. Поскольку оплачивать адвоката ее уровня могли люди только очень состоятельные, то защищать ей приходилось всякий сброд — от уголовников-рецидивистов до погоревших на взятке чиновников. Она не так давно вернулась в адвокатуру, после многолетнего перерыва, и очень быстро отвоевала прежние позиции. На курсе, где они учились вместе с Ермиловым, Людмила Короткова была лучшей. Это служило камнем преткновения в домашних ссорах.