ОА: На вашу работу или мировосприятие влияли работы таких западных художниц, как Джина Пейн, Вали Экспорт, Джуди Чикаго, Кэроли Шниман?
МЧ: Нет, хотя я читала свежую западную публицистику про искусство, которая всегда была у Монастырского, Альберта и многих наших друзей. Заостренности на том, чтобы искать что-то определенное, например, Вали Экспорт, не было. Интересны были скорее общие тенденции в искусстве и теории…
ОА: Да, я вполне понимаю, что это был не первостепенный интерес, но рассматривался ли он как одна из важных тенденций в западном искусстве?
МЧ: В западном искусстве эта тенденция появилась одновременно с симуляционизмом (это было в год отъезда Никиты Алексеева, в 1987 году, и из Франции он писал, что наш «нео-фигуративизм» с «нью-вейвом» устарел, а здесь уже «симуляционизм». На мой взгляд, мощная школа феминистского искусства появилась одновременно с ним.
ОА: Но Вали Экспорт или Марина Абрамович – это 1960–1970-е…
МЧ: Возможно, их соединили в феминистскую школу и стали изучать в 1980-х, до это они принадлежали скорее к восточно-европейской концептуальной школе (Абрамович) и существовали в другом контексте.
ОА: Сегодня Люси Липпард утверждает, что феминистская критика сформировалась под ее началом еще в 1960-х. Но мне, конечно, интереснее узнать больше о том, как западные явления отражались и влияли на советское искусство.
МЧ: Не берусь об этом судить.
ОА: Да, разумеется. А производило ли на вас впечатление феминистское искусство в советское время?
МЧ: Да, но скорее как казус, странность. Мы часто общались с иностранцами, в том числе с журналистами, арт-критиками. И мы обсуждали разницу между западной (американской) и советской цивилизацией. Был, например ужасно смешной случай. Однажды, году в 1985-м, Михаил Рошаль пригласил нас к себе, сообщив, что к нему приехали молодые американские художницы. А у Сережи Ануфриева тогда было время экспериментов в одежде, он невероятно одевался «на выход». Для такого торжественного случая он надел черные кожаные штаны с черной рубашкой и нижнее белье – белые трусы и майку – поверх верхней одежды, позиционируя это как форму девиантного поведения. И когда мы пришли к Рошалю, американские художницы оказались афро-американками, о чем нас не предупредили, и весь вечер они с нами практически не общались, но тогда мы не обратили на это внимания, так как компания собралась большая и веселая. Потом Миша Рошаль рассказал нам, что художницы очень обиделись на Сережин наряд, решив, что он был намеренно оскорбительным по отношению к ним, прочитав в нем расистский контекст. Конечно, мы были удивлены, но на самом деле мы очень смеялись над этой ситуацией. Потому что часто расовые или феминистские теории становятся границами, в которые человек себя загоняет, и они, естественно, влияют на его оптику.