Во время медового месяца мы устроили себе долгое путешествие от океана до океана на той самой старой машине, которая порой ломалась под нами, – я решил снова посмотреть на деревянный дом. За эти годы я постарался узнать все, что мог, о базах «Уольдо». Я помнил расплывчатую карту в брошюрах для клиентов, и по вечерам, когда Джулия лежала рядом со мной в кровати и читала, я рассматривал карты. В общих чертах я помнил, как выглядел ближайший населенный пункт, помнил, что там была больница. По крайней мере, до приступа, который переместил меня в мое нынешнее тело, я никогда не выходил за пределы базы и не видел этого городка, что осложняло дело, но все же как-то мне удалось определить, где приблизительно находился дом.
Так что во время нашего путешествия я решил проехать и по той местности, зайти посмотреть, живет ли еще там бомж, а если нет, может быть, вернулся изначальный обладатель этого тела? Я хотел поговорить с ним, спросить, как у него дела, или просто сказать спасибо. Да и любопытно было. Как ни крути – часть моего прошлого.
Дом я нашел.
До сих пор помню, как той ночью я стоял перед домом. Джулия ждала меня в машине на шоссе, а я стоял под луной, чуть не улыбаясь, и смотрел на место, куда меня переместил обмен после того, что случилось с моим отцом. Час был поздний – мы собирались приехать туда ранним вечером, но заблудились по дороге, ведь местности мы толком не знали, – и мой изначальный план постучать в дверь, представиться и побеседовать с тем, кто там жил, в этот час осуществить уже было никак нельзя.
Но угловым зрением я заметил в окне наверху какое-то движение. Я осторожно поднял взгляд и на мгновение увидел свое прежнее лицо. Он не спал, он увидел меня, а когда прошло немного времени, но ничего не случилось, я вдруг понял, что он предпочитает не вступать со мной ни в какой контакт.
Если это был тот самый бомж, то он наверняка узнал во мне себя и предпочитал, чтобы я его не видел. Если это был сотрудник «Уольдо», возможно, ему было запрещено со мной разговаривать. А если это был кто-то еще, кто оказался на этой базе после обмена, тот, кто сюда убежал, – только тогда я подумал об этой возможности, – он мог до смерти испугаться, просто увидев меня там.
С моей стороны было наивно думать, что я смогу поговорить с нынешним жильцом, кем бы он ни оказался.
Я вернулся к Джулии в машину, сказал ей, что закрыл гештальт, и мы уехали оттуда, не собираясь никогда возвращаться.
Наша тихая хорошая жизнь продолжалась бы дальше, если бы не «большой обмен», естественно.