В ходе следствия властям случайно удалось узнать, под какими фамилиями бежали Мышкин и Хрущов. Казачий атаман Нижне-Куларского поселка, еще в апреле проверивший их документы при проходе через этот поселок, опознал их по присланным ему фотографическим карточкам. Жандармам повсеместно сообщили фамилии, под которыми могли скрываться Мышкин и Хрущов. За это время беглецы успели проехать более 3 тыс. километров и достичь Владивостока. Но здесь им не повезло: во Владивостоке не оказалось ни одного иностранного парохода, на котором они могли бы уехать. У них не было возможности и продолжительное время скрываться, так как они не располагали надежными связями и адресами. В этих условиях нужно было любыми средствами срочно выбираться из Владивостока. Поэтому, когда они узнали, что скоро один русский пароход уйдет из Владивостокского порта в Одессу, было решено рискнуть и попытаться по своим подложным документам устроиться на пароход. В пути, в иностранном порту, они надеялись с парохода бежать. Не зная, что побег на Каре уже раскрыт, Мышкин и Хрущов попытались оформить свои фальшивые документы для проезда, но 21 мая 1882 г. были опознаны и арестованы >79. Вскоре они были доставлены назад в Карийскую тюрьму.
После возвращения на Кару Мышкин обнаружил, что режим в тюрьме значительно ухудшился. 11 мая, ночью, в тюрьму неожиданно ворвались многочисленные отряды солдат и казаков. Заключенных подвергли избиениям, заперли по небольшим камерам и произвели строгий обыск. Скоро их заковали в кандалы, отобрали книги и теплую одежду, обрили головы. Была ограничена переписка и запрещены свидания с родными; начальство даже стало угрожать политическим заключенным применением телесных наказаний, которые ранее применялись лишь в отношении уголовных. Паек заключенных резко сократили.
На эти насилия каторжане ответили борьбой. Особенно их взволновала угроза применения телесных наказаний. Было решено начать общую голодовку протеста. 12 июля группа заключенных объявила голодовку, в течение двух последующих дней общее число голодающих превысило 60 человек. Тюремное начальство всячески стремилось подорвать голодовку, к камерам заключенных на ночь выставлялась еда. Но первую неделю протестовавшие держались стойко, пищу принимать отказывались и только пили воду.
Поведение Мышкина во время голодовки очень примечательно. Дело в том, что некоторые народники, писавшие позднее свои мемуары, упрекали Мышкина «в неспособности подчиняться дисциплине», «в нежелании уложиться ни в какие организационные рамки»