Есть ли у Феррари друзья?
– В самом этом слове – «дружба» – есть нечто отталкивающее. Для меня оно значит что-то возвышенное, совершенное, но в реальном мире это не так. У меня нет друзей.
Ну, тогда общественная жизнь?
– Тоже нет. Жизнь вообще пролетает быстро. Если вы хотите довести начатое дело до какого-то значимого результата, нельзя терять ни минуты. Возможно, автомобили Ferrari не такие шедевры, какими бывают великие произведения живописи и скульптуры. Мои машины – это плод работы многих людей, которые воплощают в жизнь саму идею Ferrari.
Может быть, религия?
– Я предпочитаю жизнь со всеми ее проблемами и противоречиями, а не религиозную веру. Чтобы взглянуть правде в глаза, требуется смелость. Мы становимся полноценными людьми лишь тогда, когда перестаем отворачиваться от правды. Глупец тот, кто заявляет: «Все прекрасно, продолжаем в том же духе». Есть две категории людей, которые не задают себе вопросов: те, у кого нет совести, и те, кто религиозен. Для меня религия – это действие. Иногда, проезжая ночью по автостраде и глядя на звезды, я ощущаю, что должно быть нечто бесконечно великое, создавшее весь этот гигантский механизм. Что-то существующее вне материи. И это совсем не то, о чем рассказывают в воскресной школе. Более того, я не верю, что эта высшая сила, если она существует, непременно добродетельна. Она может быть и злонамеренной.
…
Какое-то время Сертис праздно шатался по улицам Модены, обмениваясь любезностями с прохожими и раздавая автографы. Одно то, что чемпион мира ходит по их брусчатке, уже давало местным жителям повод для гордости. В Италии традиционно преклонялись перед героями, и Сертис благосклонно принимал почести в свой адрес. Когда он заходил в какое-нибудь кафе – англичанин в Италии, – посетители вставали и аплодировали ему.
Но с началом гоночного сезона 1965 г. на фабрике Ferrari напряжение снова стало возрастать. Сертис целыми днями испытывал новую модель для «Ле-Мана», вдыхая запах жженой резины на автодроме Модены, и работал с техническими специалистами на фабрике. С приходом теплой погоды он, взяв с собой жену, снова отправился за Гран-при, переезжая из одного экзотического города в другой. Гран-при Монако блистал толпами знаменитостей и огнями яхт в живописной гавани. На Гран-при Франции победитель квалификации выиграл сотню бутылок шампанского, но на то, чтобы окунуться в гламур, времени просто не хватало. Еще секунду назад он входил в поворот на 250 км/ч, а сейчас уже мчится в аэропорт, чтобы лететь в следующий город.
Всю весну Сертиса преследовали неудачи. Сломанные двигатели, погнутый металл. Воспоминания о его чемпионстве в прошлом сезоне быстро таяли. Менеджер гоночной команды Драгони воспользовался этой возможностью для нападок на английского гонщика, преследуя ту же цель, что и раньше, – сделать итальянца Лоренцо Бандини первым номером команды. Отношения между Сертисом и Драгони были похожи на лысую резину, протершуюся почти насквозь и готовую лопнуть в любой момент, а на трассе это бывает чревато неприятностями. Слухи дошли и до прессы. Появились заметки с заголовками вроде «Споры вокруг Сертиса выгодны Бандини?».