Дальше мы путешествуем обычным путем, без помощи магии, благо мои спутники хорошие наездники, и быстрая скачка им только в радость, как и мне. Два дня мы едем, пустив лошадей во всю прыть, останавливаясь только на ночлег, один раз в придорожной гостинице, а второй и вовсе под открытым небом. Поля и деревни попадаются на пути все реже, холмы поднимаются выше, их склоны делаются обрывистыми, обозначая предгорья. Каштановые рощи сменяются вековыми дубами, можжевельниками и сосновым лесом.
Ландшафт меняется, становясь все более диким и пустынным, Неморио и Сандро коротают время в пути за пустой болтовней, на которую оба горазды. А мои мысли заняты прощальными словами Бенвенуто. «Скоро будет война». Мой мудрый учитель редко ошибается, уж тем более когда дело касается политики. Предчувствие беды в его голосе накрывает мой разум тревогой, как тучи солнечное небо.
Тем ли я занимаюсь? Беготней вокруг призрачного Родника, игрой в кошки-мышки с Реджино, с серыми ангелами, мифическими слугами мифической рогатой госпожи. Между тем, прекрасному свободному городу, его жителям, его вольному воздуху грозит опасность. Может, Лавиния права, я должен изобретать военные орудия, а не гнаться за химерами? Я не хочу изобретать оружие. Не хочу никакой войны!
— Что ты говоришь, Давиде? — Сандро удивленно оборачивается в седле, и я понимаю, что последнюю фразу произношу вслух.
— Я думаю, — уклончиво отвечаю я.
К подножью гор Ветта-Неро мы добираемся к вечеру и незадолго до заката въезжаем в широкое ущелье, окруженное серыми скалами. Могучие сосны стеной встают на склонах, уже одетых туманом. В отдалении между двух острых вершин из тумана поднимается темная каменная громада. Развалины замка чернеют на фоне гаснущего неба, унылые, не радующие взгляд своей заброшенностью.
— Что это? — снова обращается ко мне Перегрино, которому не терпится прервать надоевшее молчание.
— Какие-то руины, — пожимаю плечами. — Сегодняшний путевой ночлег будет последним. Из этого ущелья тропа ведет в горы, к обители. Маэстро Оттавио говорил, где-то здесь находится деревня, а в ней есть постоялый двор, в котором можно заночевать.
— Вон, глядите, — Неморио привстает на стременах, указывая вперед.
В сгущающемся полумраке на дне ущелья мерцают редкие огоньки. Деревня притулилась между двух пологих холмов, засаженных оливковыми деревьями. С десяток домиков из грубо тесанного камня окружены небольшими фруктовыми садиками и огородами, в которых растет пряная зелень да овощи.
Низкая ограда из серого булыжника, наспех обмазанного глиной, окружает поселение, деревянные ворота еще открыты. Мы направляем лошадей к распахнутым створкам. Рядом с правым столбом ворот стоит, опираясь на клюку, старик в чумазой крестьянской одежде. Он внимательно смотрит на нас, и мы натягиваем поводья.