— Княжна прелестна, — провозглашает дон Гвидобальдо и восторженно разводит руки в стороны, чуть отступая от установленного на подставку портрета Беатриче. — Не так ли?
Дуополитанский государь одет с королевской пышностью в одежды темные, но богато отделанные, однако сидящие свободно и мешковато. Сухопарое жилистое тело монарха словно бы теряется в тяжелых складках бархата и затканной золотом парчи, он как резвая лошадь, которой мешают седло и упряжь. На худом лице короля почти не заметно морщин, лишь несколько очень глубоких и резких складок между бровями и на впалых щеках, да и те только придают энергичности всему его облику. Короткие темные волосы Гвидобальдо припорошены сединой, взгляд небольших продолговатых глаз искрится живым умом, но похож он не на короля, а, скорее, на дельца, умело поворачивающего любые обстоятельства в свою пользу. Я бы не доверил этому человеку ни свою жизнь, ни честь сестры, ни денежные сбережения.
Но интересует меня не король, а его сын дон Сантино. Стоя за колонной в углу, я набрасываю мелком в блокноте его портрет. Дуополитанский принц выглядит несколько старше, чем я ожидал, и так же энергичен и подвижен, как его отец, но широкоплеч и силен. У Сантино такие же темные, как у отца, волосы, короткие, чуть взъерошенные над широким лбом, и небольшой намек на усы и бородку. Сквозь загар, покрывающий кожу, на скулах и переносице проступают веснушки, глаза зеленовато-карие в пушистых ресницах. Лицо довольно простоватое, но в целом приятное.
«Не самый безобразный жених», — думаю я, глядя, как принц склоняет голову то к одному плечу, то к другому и изучающе щурится при взгляде на портрет. Его младшая сестра Стелла лишь скромно молчит и благосклонно улыбается, когда отец-король бросает ей вопросительный взгляд. Стелла темноволоса, темноглаза и стройна, похожа на дона Гвидобальдо, но резкие, сухие черты отца смягчены на лице дочери свежестью молодости. К тому же Стелла одета и причесана к лицу, а осанка, достойная Владычицы Огня, делает ее не просто миловидной, а блистательной. Дуополитанская принцесса оправдывает свое сияющее имя.
— Весьма мила, — заключает тем временем Сантино и вскидывает брови в адрес сидящего на подоконнике лютниста, как бы предлагая оценить и согласиться.
Музыкант вытягивает шею, не вставая со своего места, и пожимает плечами. Он и Сантино обмениваются взглядами, в которых искрится лукавство. Дон Гвидобальдо украдкой возводит очи к небесам, наблюдая их мимический этюд, далеко не первый на протяжении аудиенции. Эти двое с самого начала ведут себя с развязной веселостью, которая не нравится мессиру Амброзио. Посланник правителей Деции с его гордой осанкой и надменной вытянутой физиономией гораздо больше подходит на роль правителя самого большого королевства в Латии. Он старательно сохраняет невозмутимость, как и надлежит дипломату, и не замечает выходок принца и его приятеля. Слыша слова одобрения из уст, как отца, так и сына, мессир Корелли кланяется, хотя еще в дороге у меня сложилось впечатление, что это сватовство ему не нравится так же, как неуместное веселье дона Сантино.