— Бесконечно радостно слышать столь лестную оценку ваших величеств, — говорит Корелли сухим трескучим голосом. — Можно ли надеяться на вашу заинтересованность и известить о ней князя и княгиню де Пальмароза?
Король строго смотрит на сына, ожидая ответа. Того же ждет и мадонна Стелла, повернувшись к брату. Сантино же вместо этого вопросительно округляет глаза, обращаясь с немым вопросом к лютнисту. Тот отодвигается к окну в притворном недоумении и снова щиплет пальцами струны, заставляя лютню издать громкое звяканье. Гвидобальдо, уже не таясь, закатывает глаза. Мессир Амброзио, стиснув зубы, натягивает на свое высокомерное лицо учтивейшую из улыбок.
— Вполне возможно, — заявляет Сантино, сердечно улыбаясь Корелли, сестре и отцу; улыбка у него светлая и открытая, на загорелом лице ослепительно сияют ровные белые зубы, зеленоватые глаза сверкают насмешливым, но беззлобным весельем, — нам с мадонной Беатриче и нашим семьям стоит познакомиться ближе. И мы так и сделаем, как только это представится возможным. А до тех пор я шлю княжне подарок — маэстро Асканио, непревзойденного музыканта нашего королевства.
— Ваше высочество льстит мне, — снисходительным тоном замечает лютнист со своего места, но встает и кланяется.
— Нет, я совершенно серьезен, — решительно возражает принц. — И настаиваю, чтобы вы отправились в Децию ко двору де Пальмароза и в обязательном порядке воспели красоту мадонны Беатриче в таких словах и нотах, каких она заслуживает.
— Разумно ли это? — устало вздыхает дон Гвидобальдо, неприятно ошарашенный новой выходкой сына, но умело притворяющийся перед гостями, что все идет своим чередом.
— Вполне возможно, — отвечает за Сантино лютнист и опять кланяется, как бы стараясь смягчить свою дерзость.
Принц отвешивает поклон королю, мессиру Корелли и выходит из зала. Музыкант закидывает лютню на плечо и следует за ним. Мессир Амброзио провожает обоих неприветливым взглядом.
— Означает ли это, что княжна Беатриче понравилась принцу? — спрашивает он у короля с почтительным нажимом в голосе.
Дон Гвидобальдо отвечает такой же лучезарной улыбкой, как у сына.
— Не соизволите ли разделить нашу трапезу, мессир Амброзио? — спрашивает он приветливым голосом.
Амброзио вынужденно склоняется в почтительном поклоне и подает руку принцессе, которая принимает ее с благосклонным кивком. Они выходят втроем в двери, противоположные тем, через которые удалился дон Сантино. Я же остаюсь один и понимаю, что уж меня-то кормить за королевским столом не собираются, но не чувствую обиды. Мне куда интереснее потолочные росписи, изображающие деревья и цветы небесных садов. Они требуют внимания художника, и я мог бы помочь королю в этом. Не задаром, конечно. Думая так, я улыбаюсь и чувствую, что на меня смотрят. Обернувшись, я кланяюсь, ибо дон Сантино вернулся и стоит рядом.