— Вы чуть ли не полчаса рисовали без остановки, — говорит он, улыбаясь, и протягивает руку к блокноту, который я держу под мышкой; у него красивые длинные пальцы, которые подошли бы переписчику книг. — Можно увидеть?
Я открываю блокнот на странице с портретом принца и передаю ему. Сантино смотрит, удивленно приподняв брови. Вблизи его лицо выглядит совсем мальчишеским, наверное, из-за живой мимики, и производит самое благоприятное впечатление, хотя красивым его уж точно не назовешь.
— Недурственно весьма, — насмешливо одобряет он. — У меня было столько скверных портретов, что иные даже пришлось выбросить.
— Это не для вас, — предупреждаю я, когда он берется за уголок листа, намереваясь вырвать его из блокнота.
— А, так вы лазутчик с навыками рисовальщика, — понимающе усмехается принц. — А тот портрет, — он кивает в сторону подставки, на которую слуги набросили покрывало, — он такой же правдоподобный?
— Это работа моего учителя, маэстро Бенвенуто Донни, — весомо ответствую я, открываю чистый лист и делаю еще одну зарисовку лица Сантино. — Вот, прошу вас, ваше высочество.
— Чудесно, — опять одобряет он, взглянув на новый портрет. — А вашего имени, маэстро, я не расслышал.
— Его не называли, — усмехаюсь я, — Давиде Френи, сир. Думаю, вы вспомните мое имя, когда вам понадобится помощь вот с этим, — я показываю на потолок.
— Вполне возможно, — отвечает принц и смеется. — Определенно.
* * *
— Так и сказал принцу? Правду говорят, наглость второе счастье. Теперь, случись что, работенка в Дуополе у тебя будет, — Бенедетто Орси панибратски хлопает меня по плечу.
В качестве защиты и сопровождения мессиру Корелли и мне приданы четыре воина княжеской охраны с лейтенантом Орси во главе. Плодотворный визит ко двору Гвидобальдо Дуополитанского завершен, и пару дней спустя наше маленькое посольство снова в дороге, теперь уже обратно на север. Большая часть пути оставлена позади в мгновение ока благодаря переходному порталу, открытому магическими стараниями мессира Корелли. Оставшийся отрезок в несколько миль, лежащих между Ларной и Децией, мы преодолеваем верхом, как обычные простолюдины, коими и являются все участники путешествия, за исключением Корелли.
Маг держится особняком, предводительствуя отрядом верхом на золотисто-коричневой кобылице сарнианской породы. Мне несколько не по себе в обществе отца Петры, вид его гордо выпрямленной спины нагоняет уныние. Мессир Амброзио высокомерно замкнут и едва ли сказал мне три слова за все время, что мы провели вместе, но иной раз у меня возникает необъяснимое и пугающее чувство, что он способен читать мысли. Тогда я стараюсь не думать о его дочери, но чем усерднее стараюсь, тем хуже получается.