— Не смей упоминать здесь имя этого ублюдка, — прорычал в лицо, — не здесь. Не в этом доме.
Затем отстранился и, криво ухмыляясь, окинул Дани пристальным взглядом.
— Жаль, что Ньями не успела сделать то, что я ей поручил. Ну, ежели что, у нас есть целители.
— Что?..
— Поднимайся, — кривая ухмылка, — самое время исполнить супружеский долг, дорогая.
— Но… — из гола выполз сдавленный писк.
Нет, конечно же, Дани приблизительно знала, что это такое и как делается.
Но представить себя… с ним? И сразу же после того, как ее едва не утопили?!!
А до этого мечтала лишь о том, чтобы красиво очерченные, полные губы Ксеона коснулись ее. Мечтала… да и то не каждый день. Даже не осмеливалась. Какой жуткий оскал судьбы.
— В чем дело? — поинтересовался Аламар, — тебя смущает отсутствие маски? Пугают шрамы?
— Нет, — торопливо ответила Дани, — не пугают. Совсем.
— Тогда чего дрожим? Мне интересно, под принца ты с таким же выражением на мордахе ложилась?
Она замотала головой.
«Никогда…»
И жаль, что никогда. Потому что тогда ее первый раз случился бы с желанным мужчиной.
— Мне надоело ждать, — процедил Аламар, грубо подхватывая ее под локоть и стягивая со стула, — идем, жена, в спальню.
Дани не сопротивлялась. Без толку.
Едва поспевала за Аламаром, шлепая по деревянному полу. Вода стекала с волос, катилась ручейками по ногам и оставалась редкими лужицами на идеально чистом полу.
— Пожалуйста, — прошептала Дани, — не надо… так…
— А чего ты ожидала? — огрызнулся он, — вино и фрукты в постель? Лепестки роз? Или на что у тебя там фантазии хватает?
Мелькнула мысль о том, что на руке, за которую он ее волок, останутся синяки. Внутри все стянулось в тугой, болезненный узел. И шею под ошейником кололо, словно шипы в кожу впивались.
Дани съежилась, когда Аламар распахнул дверь и втолкнул ее в комнату. Она быстро огляделась, но не осмыслила ничего, кроме огромной кровати, застеленной шелковыми простынями.
— Ложись, — последовал приказ.
— Пожалуйста… господин Аламар…
— Заткнись, ложись и раздвигай ноги. С принцем как, приятно было?
Дани все же помедлила, за что и поплатилась. Одним стремительным броском Аламар опрокинул ее на кровать и снял халат. Вся левая половина его тела выглядела так, словно ее и правда терзали железные когти. А руку… что ж, рука, судя по всему, была оторвана. Или откушена.
— Не надо, — попросила она, — прошу вас.
— Дорогая, ты ж моя жена. Забыла?
Она сжалась в комок, глянула на Аламара. Тот неторопливо стягивал штаны. Дани зажмурилась.
«А как же покорность, присущая жене?» — лязгнуло в голове голосом жреца Всеблагого, который провел брачный ритуал.