Может, у Цветкова есть еще какие-нибудь соображения, не известные мне?
Что ж, это выяснится скоро, когда я возьму Цветкова.
...Но как мне задержать преступника? Ведь Цветков, конечно же, будет отчаянно сопротивляться: теперь ему нечего терять. Ему, как говорится, сам бог велел рисковать.
А я не могу рисковать. Я не могу вторично провалить дело. Я обязан действовать только наверняка.
...Интересно, как поступил бы в этом случае герой моей юности Антон Львов, следователь для старшего школьного возраста?
О, этот обтяпал бы все в два счета. Прищурив глаза, слегка воспаленные после восьми бессонных ночей, он велел бы одному агенту, переодетому пастухом, поселиться в доме напротив Цветкова, другому, переодетому кузнецом, — в доме справа, а третьему агенту, переодетому гастролирующим тенором, — в доме слева. Четвертого, молодого, неопытного стажера, он оставил бы при себе, чтобы тот задавал наивные вопросы, а старого, опытного сыщика поместил бы в саду, в том самом месте, куда уважающие себя преступники имеют обыкновение в случае опасности прыгать с третьего этажа. При такой постановке дела самому Антону Львову оставалось бы только появиться в последний момент, чтобы спокойно произнести неувядающую фразу: «Игра окончена, Цветков!»
Увы, я так действовать не могу. Во-первых, куда уж нам — школа не та. А во-вторых (это тоже имеет некоторое значение), в моем распоряжении имеется один-единственный лейтенант — лейтенант Кретов, я сам...
Я пошел в райком партии. Первый секретарь внимательно, один за одним, просмотрел все мои документы, в том числе и санкцию Прута на арест Цветкова. Почесал переносицу, вздохнул.
— Все ясно! А людей нет. Просто не знаю, что и придумать. Все в колхозах — хлеб вывозят, скот эвакуируют. Прокурор тоже там. Удивляюсь, как сам-то я на месте оказался... Милиционеры? Есть двое, да их трогать нельзя. Хоть какой-то порядок на станции и на дорогах поддерживают, — секретарь улыбнулся, — милицейскую форму люди все-таки уважают... Так что же нам с вами делать?.. Минутку...
Он потянулся к телефону.
— Папакина!.. Степан Кузьмич, зайди, а!
Минут через пять зашел уже знакомый мне заведующий районо.
Папакин слушал меня спокойно, только головой покачивал.
— Как, Степан Кузьмич, — спросил секретарь, — поедешь в Куземовку? Сам понимаешь, чем дело пахнет. Обращаюсь к тебе как к старому коммунисту.
Папакин развел руками:
— Куда ж деваться... Надо ехать. Машина у тебя, Игорь Иванович, на ходу?
— На ходу-то на ходу, да мне сейчас в Гуляево ехать...
— Тогда утром поездом, — сказал Папакин.